Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Зарина, но мадам Туманова так и не приехала. А в один из хороших дней, когда Всеволоду Алексеевичу хотелось разговаривать, он между делом упомянул, что ещё в Москве переоформил на супругу бо`льшую часть имущества.
— Чтобы скандалов не было, — пояснил он. — И соблазна признать меня невменяемым, пока я какое-нибудь завещание не в её пользу не написал.
На редкость здравая мысль для него сегодняшнего.
Приехал он тогда в жутком состоянии, прилетел сам, и сам добрался до её дома, но задыхался через каждое слово, баллончик боялся выпустить из рук, шатался от слабости и высокого сахара.
— Лечи, Тётя Доктор, — пробормотал он побелевшей, застывшей в дверях Сашке, которая считала, что за прошедшие с их последней встречи три года вообще потеряла способность что-либо чувствовать.
И она опять лечила, выхаживала, отпаивала травяными сборами, сидела с ним ночами. Уже много позже он рассказал, что ушёл со сцены, сорвав подряд пять или шесть выступлений, заплатив бешеную неустойку, вдрызг разругавшись с Ренатом и распустив коллектив. Впрочем, обо всём этом Сашка знала от Тони, но версия Всеволода Алексеевича оказалась ещё ужаснее. Скорее всего, Тоня оберегала подругу от подробностей.
— Не могу больше, — закончил он свой рассказ. — И не хочу.
Поначалу он собирался только подлечиться, а потом уехать в Москву. Купить себе отдельную квартиру и тихо доживать. Но чем больше времени они проводили вместе, тем очевиднее было для Сашки, что один он жить не сможет. Он забывал выключить кран и принять лекарство, вовремя поесть и сделать укол инсулина. И, стоило оставить его в одиночестве, он замыкался в каких-то своих, явно невесёлых мыслях. Наверняка тосковал по сцене, по зрителю, по поездкам, по всему, что составляло его жизнь. И Сашка бросала все свои дела, всех пациентов, все обязанности, и тащила его гулять и разговаривать.
Как-то само собой получилось, что, пролежав в их больнице, а потом ещё отдохнув три недели в санатории в Белокурихе, Всеволод Алексеевич оказался в её доме. Соседи, конечно, шептались. Даже Иван Иванович как-то косо на неё посматривал. Сашка старалась ничего не замечать. Если бы вы знали! И того, что не давало сплетникам покоя, не было, и быть не могло. Зато было другое. И как вам объяснить, что человеку, чей голос хранил тебя всю жизнь, можно простить что угодно? И в конце концов, лично ей он не сделал ничего плохого.
Да и кто — он? Как мало напоминал увлечённо сейчас копающийся в ящиках с игрушками и прилаживающий на пушистую ветку позолоченную лошадку, такой уютный, домашний, в квадратных, сползающих на нос очках, безобиднейший Всеволод Алексеевич того человека, который катком прошёл по их судьбам? Того, который соблазнял, использовал, сметал с дороги? Спроси его сейчас, он даже не помнит ничего из этого. Но Сашке и в голову не придёт спрашивать.
Только голос остался почти тот же. Голос, от звука которого по-прежнему замирает сердце.
— Огонёчков не хватает!
Стоит перед наряженной ёлкой, оглядывает своё творение.
— Не хватает, — согласилась Сашка. — Вот гирлянд у меня нет, я же раньше на улице ёлку наряжала, там их втыкать некуда.
— В моём детстве ёлку… украшали обычными… свечками. И поджигали…
Ну да, только настоящих свечек нам тут и не хватает. Он быстро подожжёт и ёлку, и дом заодно.
— Я позвоню Тоне, она купит по дороге, — успокоила его Сашка и потянулась за телефоном.
Всеволод Алексеевич подошёл к накрытому столу, заинтересованно изучил содержимое салатников, стянул половинку яйца, фаршированную икрой. Детский сад.
— Потерпите полчасика, сейчас уже скоро гости придут.
— Гости? — Он тут же оживился. — Гости — это хорошо. Я всегда встречаю Новый год дома, никогда не работаю. Хотя знаешь, сколько платят за новогодние концерты? Но у меня принцип. Это вон пусть Рубинский в Новый год поёт. А Рубинский будет? А Сапфира? Кого ты пригласила?
Сашка вздохнула, отложила телефон, подошла, легонько обняла за плечи. Вот такие моменты её очень расстраивали, но их, к сожалению, становилось всё больше. Он терялся во времени и пространстве, и ничего с этим поделать было нельзя.
— Тонечка будет, Всеволод Алексеевич. Помните Тонечку? Ваш костюмер.
— Помню, конечно, — довольно кивнул он. — Хорошая девочка.
Девочке скоро исполнялось сорок, но это уже совершенно не важно.
Тоня примчалась весёлая, возбуждённая, раскрасневшаяся от мороза. Скинула полушубок, вихрем влетела в комнату.
— Как у вас тепло! Сашка, ты опять перетопила? Всеволод Алексеевич, как вы поживаете?
Их обычный ритуал: обнять, чмокнуть в тщательно выбритую, пахнущую одеколоном щёку, получить ответную улыбку. А когда-то костюмер боялась лишний раз на глаза попасться грозному шефу.
— Хорошо поживаю, Машенька, хорошо.
Сашка сдержала тяжёлый вздох. Ничего, мелочи. К призраку никогда не виденной Машки они с Тоней уже давно привыкли.
«Огонёчки» Тоня купила, китайские, но всё равно куда более безопасные, чем настоящие свечки. Совместными усилиями обмотали ими ёлку, воткнули гирлянду в розетку, уселись за стол.
— Три концерта сегодня отработали, — сообщила Тоня. — В Доме культуры, в библиотеке и детском саду для малышей. Прямо настоящий гастрольный чёс, как в старые добрые времена. Даже голос сел, слышите?
— Голос садится, если ты с ним неправильно обращаешься, — тут же встрял Всеволод Алексеевич, накладывая себе салат. — Я тебя научу. Голос нужно опирать на дыхание, тогда связки будут меньше напрягаться.
Тоня озабоченно взглянула на Сашку, та покачала головой. Ну да, сегодня не самый хороший день.
— Спасибо, Всеволод Алексеевич, обязательно приду к вам на мастер-класс, — преувеличенно бодро заверила Тоня.
— Начинается! — Сашка прибавила громкость у телевизора. — Сейчас Президент будет говорить.
Телевизор в их доме появился вместе с Тумановым. И спутниковая тарелка заодно, чтобы он мог смотреть любимый хоккей хоть круглосуточно. А сигареты исчезли. В тот день, когда он перешагнул порог её дома, Сашка выбросила последнюю в горящую печку и больше уже никогда не курила. Впрочем, теперь было незачем.
— На фоне Кремля стоит, — заметил Всеволод Алексеевич. — Я там выступал!
Пару тысяч раз. И не только там. Есть ли вообще концертный зал в нашей стране, где он не выступал?
Президент как всегда говорил о том, что уходящий год был непростым, но следующий обязательно будет лучше. Тоня любовалась мигающими на ёлке огоньками, Всеволод Алексеевич нетерпеливо крутил в руке бокал с шампанским, которое ему вообще-то нельзя, но если чуть-чуть, то можно. А Сашка сидела и думала, что лучше уже не надо. Главное, чтоб не хуже. И чтобы ещё долго-долго всё было так, как сейчас.
Литературно-художественное издание
әдеби-көркемдік баспа
Серия «Виноваты звезды»
Юлия Волкодав
Счастья хватит на всех
Ведущий редактор
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
