– Ты говорила, все пройдет быстро… – Детектив Хэ смотрел на еву кусыль ошеломленным взглядом. У мужчины был такой вид, будто он только-только пришел в себя и теперь задавался вопросом, как он здесь очутился.
– Еще раз! – приказала шаманка и снова запела.
У Миён дрожали ноги.
Она шагнула вперед, но сразу поняла, что не успеет добраться до шаманки прежде, чем та закончит кут.
– Ты же говорил, что я тебе дорога! – набросилась Миён на отца, до сих пор смотревшего на покрытый пеплом алтарь.
Он встретился взглядом с дочерью и вздрогнул.
– Именно поэтому я это и делаю, – ответил мужчина. – Вы – злые создания. И я должен избавить этот мир от вас, пока никто больше не пострадал!
– Раз уж ты так хочешь отправить меня на тот свет, – Миён наклонилась вперед, и слова вышли рокочущим бульканьем из-за скопившейся в горле крови, – то я заберу тебя с собой!
Вложив все силы в рывок, она врезалась в отца. Они покатились в сторону алтаря, и мужчина отчаянно вскрикнул. Миён почувствовала, как кожу прожгли благовония. Она ударилась спиной об утрамбованную землю, и перед глазами взорвались звезды.
Когда девушка наконец проморгалась, она увидела, что отец подползает к расчищенному участку с алтарем и тянется к ее бусине, пылающей внутри пуджока.
– Нет! – закричала Миён, но она ни за что бы не успела ему помешать.
Перед глазами мелькнул росчерк краски. Раздалось утробное рычание. Сверкнули зубы. Йена – изящная, с лоснящимся мехом – прыгнула вперед, и веер ее хвостов затанцевал в воздухе. Отец Миён завыл от боли, когда лисица на него набросилась.
Детектив Хэ схватил бусину, и та ярким огнем разгорелась в его пальцах. Йена тут же сжала зубы у мужчины на запястье.
Миён не отрывала глаз от сражения родителей. Они дрались за бусину дочери, как если бы на кону стояла сама ее душа.
Сначала их, а потом и поляну вдруг залил пульсирующий свет. Он взвился наверх, захлестнул деревья, небо, звезды.
Миён заслонила рукой глаза.
Посреди поляны стояла призрачная фигура человека, и сначала Миён ее не узнала. Но свет постепенно угасал, и спустя пару мгновений она увидела вьющиеся хвосты вокруг матери – снова в человеческой форме. Ее обнаженная кожа сияла в лунном свете.
У ног Йены лежал детектив Хэ. Кожа его была истерзана, ноги и руки – переломаны. Его было почти невозможно узнать. А ведь когда-то он хотел ее убить.
– Ты больше и пальцем не тронешь мою дочь, – промолвила Йена.
Она шагнула вперед, но ноги подкосились, и женщина с глухим звуком рухнула на землю.
Миён подбежала к ней и упала на колени. Быстро сняв куртку, она накинула ее на плечи матери.
– Мама? – Это что, ее голос? Такой юный, такой испуганный. – Мама, что мне делать?
– Живи. Питайся, – прошептала Йена. По ее гладким щекам катились слезы.
– Я не могу, – ответила Миён.
– Миён-а. – К ним, хромая, подошел Джихун и осторожно опустился рядом.
Женщина оглядела поляну в поисках шаманок, но те как в воду канули.
Йена протянула к Миён сжатый кулак.
– Похоже, человек неплохо сберег ее для тебя. – Йена взглянула на Джихуна и уронила в ладонь Миён еву кусыль.
В ладони Миён бусина потеплела, замерцала в такт пульсу, и казалось, в руках у девушки трепетало ее собственное сердце. Жар от еву кусыль охватил Миён, словно за то время, пока бусина была в Джихуне, она успела разгореться и теперь могла пылать без чьей-либо энергии.
Йену затрясло; еще чуть-чуть – и она разобьется вдребезги.
– Нет! – Судорожно вздохнув, Миён приложила бусину к сердцу Йены.
Джихун схватил девушку за руку, останавливая ее.
– Ты что делаешь?
– Она умирает! – воскликнула Миён. – Я должна ей помочь!
– Миён-а. – В этом имени звучала вся мольба, на которую только было способно живое существо. – Мы не знаем, что с тобой тогда будет. Ты и так уже слишком слаба.
– Ты можешь умереть.
– Да плевать на эту бусину! Я не смогу спокойно жить, если не попытаюсь спасти маму!
Джихун хотел сказать что-то еще, но вместо этого понимающе кивнул и отпустил девушку.
Дрожь Йены постепенно угасла. Теперь она умиротворенно лежала на земле, как высеченная из мрамора статуя.
– Не бойся, – ласково пробормотала Миён. – Я тебя спасу.
Девушка положила бусину матери на грудь. Сильное мерное биение камня под ладонью успокаивало.
Миён собрала последние крохи своей ци. Ей нужно было всего ничего – маленькую искорку, чтобы запустить бусину, которая и так вовсю жгла ей руки.
Еву кусыль загудел, и сквозь сжатые пальцы Миён прорвался белый свет.
Йена дернулась, как будто ее ударило дефибриллятором.
– По-моему, работает, – пробормотал Джихун.
Бусина ярко светилась в руках Миён, и лисица испугалась, не сожжет ли она мать дотла, не успев ее оживить. Тело Йены сотрясли конвульсии.
– Что мне делать?! – воскликнула Миён.
– Продолжай, – ответил Джихун. Сняв куртку, он подоткнул ее Йене под шею.
Миён со всей силы надавила на раскаленную бусину.
По телу Йены пробежали волны энергии. Рот открылся, и воздух пронзил вой.
А потом наступила оглушающая тишина. Йену больше не трясло. Бусина пропала.
Миён вглядывалась в лицо матери.
– Омма?
Йена распахнула глаза, и Миён облегченно выдохнула.
– Получилось!
Потрескавшиеся губы Йены тронула мягкая улыбка. Женщина взяла Миён за руку.
– Скоро ты сможешь отдохнуть, омма.
– Ты меня с самого детства оммой не называла. – Слабый голос Йены звучал как будто издалека.
– Если хочешь, буду тебя так каждый день называть.
– Я горжусь тобой, дочь, – произнесла Йена. – Слишком редко я тебе это говорила.
– Зато теперь можешь говорить почаще. – Слезы Миён звездами падали на волосы Йены.
– Я так многого тебе не успела сказать, – Йена утихла, переводя дыхание. – А все моя гордыня.
– Почему ты так говоришь? Ты что, еще не поняла? У меня получилось. Я спасла тебя. – Миён сжала ладонь матери. Внутри зародился отчаянный страх.
– Прости. За все, чем я тебя обидела.
– Прекрати. Прекрати вести себя так, будто ты до сих пор умираешь, – потребовала Миён. – Ты меня пугаешь.
– Нет, мою храбрую девочку ничем не испугать, – выдохнула Йена. – Миён, кто ты?
Миён открыла было рот, но наружу вырвался всхлип. Девушка глубоко, судорожно вздохнула и наконец смогла ответить:
