Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
— И тебе здравия, сотник! Как тут у вас идут дела?
— Добре тече детели…, — зло процедил он сквозь зубы и мотнул головой в сторону стен, — Поскору заятим град крамольны.
— Горожанам предлагали сдаться? — поинтересовался естественно.
— Несть требно сие, — лениво потянулся сотник и приказал одетому в военную шмоть худощавому мальчику подать себе на спину воды из кувшина.
Пока Семён обливался холодной водой, удовлетворённо рявкая, я обдумывал как уговорить его на мирные переговоры с жителями. Осина словно почувствовал, о чём я собираюсь с ним диаложить и, накупавшись, произнёс:
— Аще не будешь ми под руцы лезти, кажися мастротам ратны. Ово с нами купно ратися, мня мя стареем.
Я вернулся к своим людям и наблюдал с холма, как с восточной стороны начался штурм Чухломы. Ратники подтащили штурмовые лестницы и стали карабкаться наверх. К воротам подвезли осадный таран. Над зубчиками стены появились головы защитников города. На штурмующих полетели камни, стрелы, полилась горячая вода. Закричали раненые. К полудню штурм выдохся, но таран продолжал бухать в крепкие дубовые ворота города. Собрав раненых и убитых, ратники отступили в лагерь и, как ни в чём не бывало, стали собирать костры для подготовки еды. У многих в руках появились кожаные бурдюки с вином.
После обеда штурма не последовало, но начался интенсивный обстрел города стрелами с горящей паклей на конце. Кое-где возникли серьёзные пожары, чухломичи отчаянно старались спасти деревянные постройки, заливая разгорающиеся очаги огня водой. Обстрел продолжался непрерывно несколько часов подряд, пока у галичан не кончились боеприпасы.
Аким подходил ко мне с вопросами о нашем участии в сражении. Я отбрыкивался ничего не значащими общими словами. Обстреливать новиков следовало бы, но так чтобы они потом не оставались в виде трупов. Привык, панимаш, ценить жизни боевых товарищей.
А после полуденного отдыха в главном шатре состоялся военный совет. Хоть меня и не приглашали, заявился туда сам с Акимом вместе. Осина подёргал желваками, но промолчал. Выступали десятники, докладывали о понесённых потерях.
— Иже порече об итогах дня княже Волежски? — внезапно спросил меня Семён, — Пошто люди тея в детелях ратны незримы беху.
— Мне, как воеводе, назначенного государем нашим Юрием Дмитриевичем, невместно отчитываться перед младшим по званию, — напомнил тем, кто слегка кое о чём забыл, — И я лишь ученик, смиренно постигающий у своих старших боевых товарищей искусство напрасно гробить своих воинов. Почему бы не направить к горожанам посланников, провести с ними переговоры, узнать о причинах бунта, решить проблемы миром. На худой конец, можно ведь взять город в осаду и дождаться пушек.
Обсуждать мои предложения сотник не стал. Объявил завтрашний день праздным и закрыл совещание.
Ближе к вечеру произошло несколько важных происшествий, сильно повлиявших на мою дальнейшую жизнь. Сначала меня нашли витязи Мирон с Треней, сбежавшие из дворца. Чуть не загнали лошадей, так спешили сюда. Шеи их были свободны, но статус беглых холопов они себе обеспечили. Несмотря ни на что, я был страшно рад видеть дорогие лица. Ещё сильней обрадовалась встрече с любимым Соболица. С воплями радости висла на шее у парня. Не стыдясь, целовалась с ним на виду у всех.
Несколько позже состоялось явление Тюхи. Я прогуливался по высокому бережку речки среди берёз в обществе витязей, слушая их рассказ о своём житье-бытье во дворце и последующем бегстве. Проворный Гуляйко готовил для моих бойцов кулеш. Запах варева доносился до нас, дразня ноздри и сбивая с мыслей. Внезапно спиной почувствовалось чьё-то присутствие. Обернулся. Между кустов стоял невысокий мужчина в одеяниях чади. Я махнул рукой, чтобы он подошёл поближе. Мужчина оказался подростком Тюхой. Витязи насторожились. Парень подбежал и сделал стойку.
— Ладно, не тянись, Тюха. Рассказывай, как поживаешь и что привело тебя сюда? — дружелюбно расспросил его.
— Истинно еси ты, Димитрие? — тихо поинтересовался парнишка.
— Не сомневайся, Тюха. В малую сумму ты меня оценил тогда в своей лодке, — хихикнул я.
— Христопродавец! — возмущённо взвыл Мирон и шагнул к недоумевающему мальцу, сжав кулаки.
— Погоди, Мироша. Не он нас выдал Единцу, а Ванька Ивок. Помнишь скуластого?
Тюха, когда узнал, что его могли подозревать, расстроился чуть ли не до слёз. Ему тогда удалось подслушать разговор самого младшего Жеховского с Единцом, и он спешил нас предупредить, но не успел. И сейчас он поспешил ко мне предупредить, что готовится покушение. Лиц говоривших он не сумел рассмотреть, те находились в шатре. Поблагодарил от души смелого парнишку, и тот растворился среди кустов в тумане от речки.
Когда вернулся в свой лагерь, настигла ещё одна новость. Глеб протянул мне письмо от своего отца. Данила через сына предупреждал меня о возвращении в столицу боярина Морозова и о неожиданном сближении с ним дьяка Варфоломея. Государь теперь знает, кто посмел надругаться над его любовницей и удручён весьма скорым моим отъездом к войску. Старец Паисий настаивает на подмене княжича. Дескать, я не тот Дмитрий, какого он знал и любил. Сыну своему умнолицый боярин советовал немедленно оставить меня и возвратиться домой в Галич.
Ну, что же, разумное предложение. Я обнял Глеба и пожелал ему благополучной дороги. Невольно оказался свидетелем жаркого спора бояричей. Дорошка не соглашался меня покинуть. Было с одной стороны приятно чувствовать такое дружеское проявление, с другой — не хотелось портить будущее парня. Однако, и меня он слушать также не стал.
Ночью долго размышлял над своими дальнейшими перспективами. Батя всё-таки прислушался к моим недоброжелателям и слил меня, как и старших сыновей. Чего-то подобное от него ожидалось. А каким же гадом оказался Варфоломей! Даже не хотелось верить тому, что случилось. Пора настала переходить от режима высокостатусного лодыря к варианту жизни простолюдином и добывать кусок хлеба каким-нибудь ремеслом. Да хоть скоморошьим. Вон, какая у меня банда под рукой образовалась, кроме Мирона с Треней. Целый симфонический оркестр. А лучше взять, да и примкнуть к разбойникам Фоки, если он ещё не умотался к своей семье. Обещания в отношении меня он ведь старался выполнять, случайно приняв Макашку за своего сообщника по побегу.
Прежде чем устроить себе эскейп, стоило бы подчистить за собой хвосты. Никаких обязательств не давал чухломичам, но оставлять их на произвол ненормального Семёна Осины с его ордой категорически не желалось. Никаких мыслей на этот счёт пока не было, кроме как попытаться ещё раз обратиться к благоразумию строптивого военачальника.
Глеб со своими людьми двинулись с первыми лучами солнца по дороге в сторону Глазуново. Попрощался с ним сердечно. Увидимся ли ещё когда-нибудь, и в каком качестве? Был он хмур и рассеян. С ним уехали его слуги, подьячие и поп.
Солнце поднялось довольно высоко. В лагере галичан праздновали Крестовоздвижение. Доносились возгласы попов. Раз великий праздник, дал всем своим бойцам отгул, и они сразу же потянулись на молебен. Пришлось и мне тоже туда тащиться. Службу проводили монахи из Аврамиева монастыря, что за озером. Судя по осуждающим возгласам в сторону города, церковники не последнюю руку приложили к организации похода против еретиков. После длительного и утомительного богослужения состоялся обед в режиме шведского стола, почему-то с постными блюдами, то есть абсолютно без хмельного. Я воспользовался случаем и подошёл к Осине с намерением убедить начать переговоры с жителями Чухломы. Тот в резких выражениях посоветовал мне не приставать к нему больше, а лучше пойти и почитать свои любимые библы, или поиграть в игрушки. Стоявший рядом его младший брат Ивок со своими приятелями обидно засмеялся.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
