Спокойно, Фил, еще немного. Подумаешь, трехглавый дракон из легенд. Зато за его спиной виднелся выход. Уже близко! Надо только сосредоточиться, всего один бой! И с пальцев сорвалось атакующее заклинание. Дракон облизнулся и с удовольствием его проглотил, а я снова спрятался за угол. Это что еще значит? Магией мне его не достать?
Другого оружия у меня не было, да и бросаться с мечом на дракона — скорее, глупо, чем дальновидно. Что же делать? Что я вообще знаю о драконах? Есть миф, что они — существа разумные.
— Добрый день, — крикнул, продолжая наблюдать за драконом в зеркало. — Не будете ли вы так любезны пропустить меня к выходу?
Ответа я не ждал, но проверить надо было. Поэтому, когда раздался хрипловатый голос, едва не сел на месте.
— Сначала надо было спрашивать, потом магией швыряться, — просипел дракон. — Кхе-кхе.
Что? Я не сплю, не брежу?
— Значит, не пропустите?
— Пропущу, если разгадаешь мою загадку. Выходи, не бойся, я детьми не питаюсь.
Я покинул свое убежище и замер перед древним ящером. Конечно, это была иллюзия, но Синтер мог призвать и какого-нибудь духа, так что надо быть вежливым.
— Итак, дашь правильный ответ — пропущу к выходу, ошибешься — испытание будет провалено.
— Слушаю тебя, — ответил тихо, а дракон уставился на меня сразу тремя парами желтых глаз, и стало жутко.
— Она была одной из прекраснейших воительниц Гарандии, но полюбила человека, который не мог ответить ей взаимностью, потому что в его сердце жила другая женщина.
Тогда она убила его возлюбленную — и лишилась всего, потому что тот, кто был ей мил, умер от горя. В безумии своем она разрушила половину мира прежде, чем нашелся тот, кто лишил её силы, но не бессмертия. Имя её известно всякому в Гарандии — а вот о том, кто она, люди забыли. Твой ответ, Филипп Вейран?
Если бы я знал! Говорил мне отец, что надо хорошо знать историю. Я сел на каменистый пол и задумался. Разрушила половину мира? Даже не слышал о таком. Тем более, из-за несчастной любви. Странно… У ног заклубился знакомый серый туман. И вдруг вспомнилась фигура рядом с Анри в моем видении. Женская фигура. Может ли быть…
— Пустота, — ответил я.
— Что? — переспросили три пасти сразу.
— Мой ответ — Пустота. Так мы её знаем, а её истинное имя мне неизвестно.
Дракон хрипло рассмеялся и наклонился ближе.
— Неудивительно, — хмыкнул он. — Я вижу её печать над твоим родом, Филипп Вейран.
Будь осторожен, ступая на путь. Не уподобься ей, не стань пустыней.
И дракон исчез, а я так и остался сидеть, глядя на выход. Что он имел в виду? Неужели Пустота — это не другой мир, а чья-то сила? Или тюрьма? Но время шло. И третья ступень была близко. Я пошел к выходу, распахнул дверь настежь — и свет ослепил глаза.
— Ты пришел первым, Филипп, — раздался довольный голос Синтера.
— Ура! — радостный возглас Лиз.
На меня налетели зрители: хлопали по плечу, что-то спрашивали, а я слышал их будто сквозь толщу воды и пытался ухватить что-то важное, ускользающее от меня. Вот только что?
Глава 41
Полина
Конечно, у Лерьеров тоже был родовой замок, но имение герцога поражало воображение. Нет, его отчий дом не был изысканным. Скорее, он дышал силой, мужеством.
Стены этого замка могли выдержать многодневную осаду, а сам он казался исполином, наблюдающим за суетой мироздания. Мне понравилось здесь с первого взгляда, первого вздоха. Внезапно стало так спокойно! Может, у замка Дареаль есть собственная магия?
Слуги суетились вокруг нас с герцогом, но он даже не стал переодеваться с дороги.
— Где Вильям? — спросил у высокого сухопарого старика. Видимо, дворецкого.
— Месье Вильям в своей спальне, — ответил тот, и герцог поспешил к лестнице. Я подумала минуту, будет ли уместным пойти за ним. Но все-таки, как светлая магичка, я владела некоторыми навыками исцеления и могла быть полезна, поэтому решилась и пошла следом. Комнаты юного герцога располагались на третьем этаже. Здесь было так темно! Даж вдоль коридора окна скрывали тяжелые шторы, а Дареаль уже толкнул массивную дверь.
Внутри и вовсе было смутно видно кровать. Лицо Вильяма выделалось белым пятном на подушке. Мальчик действительно выглядел плохо.
— Вил! — Этьен сел на край кровати.
— Папа? — прошептал тот недоверчиво, открывая глаза. — Папа! Ты все-таки приехал!
— Конечно. — Дареаль осторожно обнял сына. — Разве я мог не приехать? Что случилось?
— Я не знаю.
Глаза постепенно привыкли к полумраку, и теперь я могла разглядеть худощавого мальчишку, очень похожего на отца. Только глаза у него были светлые-светлые — то ли серые, то ли голубые. Нет, все-таки голубые. Темные волосы обрамляли худенькое личико.
Губы и вовсе казались бескровными. Вильяму сложно было дать его двенадцать. Видимо, оборотни взрослеют как-то по-своему.
— Мне стало плохо на прошлой неделе, — тихо, почти шепотом говорил мальчишка. — Во время прогулки. Перед глазами возникли красные пятна, но потом прошло, а ночью начался жар.
Дареаль кивнул каким-то своим мыслям. Убедился, что первый оборот близок? Надолго ли мы здесь?
— Жар не спадает? — спросил герцог.
— Спадает после настоек, но возвращается снова. А это кто, папа? — И мальчик уставился на меня так пристально, что вдруг стало не по себе. У маленького ребенка — серьезный испытующий взгляд. А Вильям Дареаль не так прост! Везет мне на странных людей.
— Это Полина Лерьер, моя подруга, — представил Дареаль. — Мадемуазель Лерьер, это мой сын Вильям.
— Рад встрече, — совсем нерадостно буркнул Вильям. Наверняка, посчитал, что у меня есть веды на его отца.
— Я также рада познакомиться, — отдала дань вежливости. — Герцог Дареаль, позволите мне осмотреть вашего сына?
— Целительница? — прищурился Вильям.
— Светлая магичка, — с достоинством задрала подбородок.
— Да, конечно, Полина. — Дареаль все-таки отбросил официальный тон. — Только сначала отдохните, путь был неблизкий. Я распорядился, чтобы для вас подготовили комнаты.
— Тогда увидимся позднее.
Я поняла, что Этьену хочется поговорить с сыном наедине. И в другом он тоже был прав
— я безумно устала. Хотелось спать, поэтому, несмотря на разгар дня, я позволила служанкам помочь мне раздеться, вымыться — и легла. Вот только стоило им задернуть шторы и удалиться, как сон будто рукой сняло. Я лежала и смотрела в потолок, разглядывая замысловатые цветочные узоры на персиковом фоне. Усталость никуда не делась. Она будто давила на плечи, но глаза оставались открытыми. Что-то показалось мне странным. Что же именно?
