В открытом океане, волны были крупнее, так что посадка была на гране фола. Но она у меня была не первой, вторая, если честно, так что хоть и минимальный опыт, но он был.
Коснувшись верхушки первой волны, я врезался поплавком во вторую, и затормозил о пятую, покачиваясь на крупной волне.
«Разящий» сделал широкий полукруг вокруг самолета и, сбавив ход, стал готовить к спуску шлюпку с матросами.
Отстегнув ремни, я вытер мокрое лицо и выбрался наружу, одновременно помахав стоявшим у рубки офицерам, что наблюдали за мной в бинокли. Расстояние до эсминца было всего метров триста, так что опознание прошло фактически мгновенно.
Загудев двигателями эсминец приблизился, догнав негромко урчавшую мотором лодку в которой было с десяток моряков.
— Товарищ подполковник? — опознал меня сидевший на корме шлюпки молодой офицер. Я его сразу узнал по рыжим вихрам, это был старший лейтенант Ветров, он был командир БЧ–3 на эсминце. Тот еще гуляка, во время перехода через Панамский пролив он на спор загарпунил акулу.
— Он самый, лейтенант. Наши все на корабле? — спросил я, имея ввиду своих музыкантов.
— Так точно, товарищ подполковник. Мы думали, вас только вечером найдем.
— Вы одни? — первым делом спросил я.
— Сюда направляется эскадра под командованием адмирала Октябрьского. Они в трех днях пути.
— Отлично, — обрадовался я, и тут же стал командовать: — Меня на эсминец. Самолёт поднять на палубу и разобрав убрать в трюм. Потом отправим его под Москву, в Центр боевой летной подготовки как наглядное пособие. Вы до Австралии не успели дойти?
— Никак нет, товарищ подполковник, — ответил лейтенант, наблюдая, как моряки помогают мне попасть в лодку.
— Отлично. Давай на эсминец… И еще лейтенант, у немцев тут недалеко секретная база, там у них самолеты в виде тарелок, если увидите не пугайтесь, а стреляйте наверняка.
— Ясно, товарищ подполковник, — серьезно кивнул Ветров: — Союзники что–то трепали про подобное в Перл—Харборе, но мы думали байки.
— Я с этими байками чуть не схлестнулся, ладно их отозвали, — буркнул я.
В это время шлюпка вернулась к эсминцу, и через веревочный трап я оказался на борту.
Черт возьми, как хорошо–то оказаться среди родных, и хоть немного знакомых лиц.
Меня почти мгновенно окружила толпа, как моряков, так и моих музыкантов. Крепко обняв ближайшего моряка, могу ошибиться, но вроде это был боцман и, не обращая внимания на похлопывание по плечам и радостные возгласы, я нашел глазами командира «Разящего» и взмахом руки призвав к тишине, скомандовал:
— Срочное собрание офицеров, нужно кое–что обсудить. Думаю, скоро нам придётся вступить в бой. Примите к сведенью, что у противника есть авиация.
— Усилить наблюдение за воздухом. Рязанцев, самолет в трюм, не нужно давать японцам повод для протеста. После погрузки, малый вперед по старому курсу! — немедленно стал командовать Зайцев.
— Есть!
— Есть!
— Есть!.. — козыряли офицеры и разбегались по боевым постам. Кто к зениткам, кто в рубку, а кто и на нос, заниматься подъёмом «Митсубиси» с воды.
В кают–компании кроме старших офицеров «Разящего» находились еще четыре офицера из наркомата Берии. Первым делом я в подробностях расписал крушение нашего самолета и описание как мы выбрались на остров. Когда я закончил, эсминец загудев двигателями стал разгоняться. Значит, самолет уже поднят с воды.
Старшим среди безопасников был майор Вышегород, именно он задал первый вопрос:
— Вы хотите захватить немецкую базу?
— Сомневаюсь, что это удастся, — ответил я, задумчиво потирая небритую щеку с появившейся щетиной: — Приоритетная задача освободить Никифорова, как секретоносителя высшей категории. Задача на захват базы как основное не ставиться. Мне нужен лист и карандаш, я накидаю план острова.
Пока я рисовал оба острова примерные проходы к заливу, Зайцев опрашивал меня насчет подлодки и японского разведчика.
— Судя по описанию это Тип–7A. Опасный соперник, хорошо, что вы вывели его из строя, товарищ подполковник.
В это время пришел вызов от вахтенного офицера. Впереди появился малый остров. Солнце почти село, так что ночь самое то, для морского десанта.
Пока мы с безопасниками и капитаном эсминца обсуждали план высадки десанта. Старпом ушел формировать десант. По словам Зайцева на сто двадцать хорошо вооруженных моряков можно было рассчитывать.
— Я думаю назначать командиром десантной партии капитан–лейтенанта Лосева, он в сорок втором хорошо отметился в бригаде морской пехоты под Ленинградом командуя ротой. Два боевых ордена имеет, — сказал Зверев.
Лосев на это дело был отличной кандидатурой, так что мы согласно кивнули. Зверев встав, вызвал каплея в кают–компанию, это он был вахтенным офицером, поэтому и не присутствовал при совещании.
Я его помнил, серьезный морской офицер, с наградным пистолетом. Отличный командир.
Мы быстро ввели свеженазначенного командира десанта в курс дела. После недолгого обдумывания он раскритиковал наши планы и быстро накидал свое виденье высадки.
— Подводить эсминец к вражескому берегу, без знания глубин смерти подобно. Лучше оставить корабль под прикрытием маленького острова и на шлюпках дойти до большого, где и произвести высадку. При приближении к берегу, за три мили, идти на веслах заглушив двигатели. Высадку нужно произвести в трех местах. Тут, тут и тут, — указал он на моем рисунке места высадки.
— У вас есть переносные радиостанции? — спросил я Зверева.
— Две, — коротко ответил он.
— Приказ об атаке подадим ракетами. Две десантные партии идут к немецкой базе, одна штурмует залив. Нельзя оставлять немецкую базу без внимания, с этой стороны вы не правы, товарищ подполковник, — продолжил Лосев.
— Я летчик, а не пехотинец. Вам виднее капитан, но задача по освобождению советских граждан все равно остаётся приоритетной.
— Освободим, — уверенно кивнул Лосев.
— Японец мешать не будет? — спросил я.
— Гранатометы возьмем. У нас в арсенале их штук двадцать, хватит с лихвой.
— Какие еще гранатомёты? — удивился я.
— Вы что, товарищ подполковник? — удивился капитан: — Их уже год как на фронтах используют. «Пантеры» и «тигры» горят за милую душу. Пехота на них чуть ли не молиться.
— Не слышал, как–то не до этого было, — пояснил я немного смущенно: — Кстати, что там с эскадрой Октябрьского?
— Идут на полном ходу. Ориентировочное время прибытия пять суток, — немедленно ответил командир «Разящего".
Когда совсем стемнело, и эсминец замер на якорной цепи, десант начал грузиться в лодки. Через двадцать минут сто тридцать моряков вооруженных ручными пулеметами, автоматами, гранатомётами и винтовками скрылись в ночи.
