Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
Ропот пропал.
– Жертвы Всеотцу Триглаву приносим мы в честь сестры его, Мораны, хозяйки зимы и ветров! Триединую жертву дымом и горящей плотью в насыщение ее волкам и детям, прячущимся в белых одеждах матери своей! И бой двух извергов человеческого рода – на потеху самой госпоже и брату ее, ведущему нас истинной веры тропой, Одину, отцу воинов!
Рокот накатил со всех сторон. Черное и белое, живое, дышащее, жадно ждущее смерти незнакомой троицы, навалилось, накатилось, став вдруг разом ближе. Обычные лица обычных людей. Радостные и улыбающиеся, радостные и улыбающиеся… Мужчины, женщины, дети. Просто люди. Просто настоящие изверги. И все.
– Истинные боги дождались! – голос у бело-желтого оказался странно сильным, усмирившим галдящих. – Через тысячи лет восстали из небытия, подарив нам благо и любовь! Одарим их в ответ этим мясом и душами, что уплывут вниз, к Всеотцу, с дымом и пеплом!
– Вот это пурга-а-а… – восхитился Костыль через сжатые и стучащие зубы. – Как дым вниз-то пойдет, дядя?
Толпа качнулась к нему, но замерла, следуя за бело-желтым рукавом.
– Сейчас попробуешь. Но подождешь, пока эти двое чудовищ не убьют друг друга.
– Эй, ваше преподобие, дозволь слово молвить? – Костыль осклабился. Вместе с красной и подсохшей тряпкой на глазу смотрелось ужасно. – А?
– Что ты хочешь, нечестивец?
– Спорный вопрос, кстати. Почему сразу нечестивец?
– Отвечай.
– Мои друзья – очень скромные люди, а от вашего гостеприимства им точно не по себе. Позвольте нам с девочкой проститься. Один черт, руки связаны, а ваши обломы мне точно и вторую буркалу выбьют, если чего.
Азамат согласно кивнул. Лишнее время всегда хорошо. А три или две петли из пяти-семи уже немного подались. Что там думала Женя, так и осталось тайной. Внешне старлей осталось такой же. Разве что успокоилась.
– Следите за ней.
– И повязку-то снимите, вы чего?
Бело-желтый начал недовольно кривить и, все же, открывать рот.
– Снять повязку! – громыхнул князь. – Девки бояться?!
Толпа согласно захохотала, забухала, заржала и загоготала. Бело-желтый, скривясь, как от оскомины, согласно кивнул. Бледная тварь из прошлой ночи довольно оскалилась. Даша заморгала, привыкая к свету, оглянулась, застыла взглядом на них, троих.
– Правильно, – согласился Костыль, – если уж вам не нужна свобода, а души алчут деспотии, тоталитаризма и мракобесия, то надо хотя бы немного пользоваться главенствованием исполнительной власти над духовной. Верно?
И подмигнул князю. Жутковато так подмигнул.
Даша шагнула вперед, сопровождаемая двумя черно-белыми и их стволами.
Азамат покачал головой, глазами стрельнув на дульники стареньких АКМов, уткнувшихся в голову девочки. Не надо, не надо…
Беда и война быстро превращают детей во взрослых. Даша молчала. Обняла каждого по очереди, прижалась на чуть-чуть. Уколова прижалась щекой к ее грязным, спутанным волосам. Вздохнула, втянула запах, ставший даже близким.
Азамат сопел, хватал остатки тепла человечности, пусть и стоившей ему друга.
Костыль подмигнул, скривившись больно дернувшимся лицом. Наклонился к уху, расплылся в улыбке и что-то зашептал, зыркая по сторонам. А Даша вдруг засмеялась.
– В сторону ее! – рявкнул бело-желтый.
– Начинайте развязывать бледного беса! – князь, ревниво наблюдая за толпой и соседом по помосту, встал. – Бой, бой в честь Триглава.
– А-ха-ха-ха-ха!!!
Князь замер. Толпа умолкла. Бело-желтый так и остался с красиво вытянутой рукой, указующей на мутанта в черной коже. А Костыль хохотал…
– Господи, ну, уморил… ахах… А… ха-ха-ха! – Костыль всхлипнул, шмыгнул носом. – Триглав, блин… ой, не могу… ой, простите… Не трехчлен, точно?
Замерло. Накатила тишина. А Костыля стало не удержать.
– А как он, если всего по три, в сортир ходит?… А-ха-ха… Ох, простите, люди добрые, не удержался… А-ха-ха…
Толпа калилась ощутимой злобой. Сивый ржал конем и не собирался затихать.
Костыль, перестав хохотать, оглянулся. Уставился в злые глаза вокруг, шмыгнул. И…
– Братцы… Так если он Трехчлен, то у него… получается… шесть… яиц?! Фига се ему семейники нужны, чтоб таскать целое лукошко!
Покалеченное лицо застыло в изумлении. И, снова подмигнув, Костыль свистнул. И потом еще раз. И еще…
Охнула княгиня, схватившись за уши. Толпа, вдруг загудев, чуть шарахнула назад.
Свист резал воздух работающей циркуляркой. Бил по ушам визгом лесопилки. Рвал воздух аварийным ревуном.
Приклад ударил ему в затылок. Не сильно, чтобы не вырубить – сбить с тона, прекратить издевательство.
Костыль брякнулся на колени, чавкнув лицом по подтаивавшему снегу. Выплюнул снег и оскалился.
– Ну, уроды, повеселил я вас? Не нравится, когда про вашу трехголовую мразь некрасиво говорят?!
В этот раз рявкнули одновременно оба. Князь и бело-желтый.
– На костер! Первым! Пусть други его смотрят!
Старлей рванулась, разрывая веревки, дернулась вперед, упала, сбитая подножкой.
Азамат, тихо и неспешно, пытался освободить левую руку.
Даша прикусила губу, наклонила голову, прижимаемую стволом.
Костыль улыбнулся, разом стал серьезным. Его потащили, предварительно наподдав под дых кулаками. Притянули к столбу, спешно подкидывая дров. Малюта, довольно осклабившись, кивнул Налиму, так и вертевшемуся рядом с канистрой.
Резко запахло бензином. Из жаровни, скрученной из стальных прутьев, Налим выхватил факел. Опасливо держа на вытянутой руке, посеменил назад, подрагивая губами и втягивая носом собственный запах, густо смешавшийся с пролитым горючим.
Азамат тащил левую руку, внешне почти не шевелясь.
Напряги мышцы, когда тебя вяжут. Напряги изо всех сил, чтобы потом, расслабившись, получить небольшой зазор между веревками и твоим телом.
Пламя вспыхнуло в трех местах. Налим, бабски ойкнув, отскочил под дружный хохот. Князь, маслянисто блестя облизанными губами, наклонился вперед, втягивая ноздрями запах пали.
Получив зазор, чуть раздербань его. Незаметно и спокойно, прикидываясь ветошью. Враг не должен ничего заподозрить.
Огонь, лизнув политые стволы и поленышки, треснул, раз, второй, загудел под ветром, превращаясь из скромного рыжего цветка в целую клумбу. Костыль, кривя лицо, хватал воздух, уже начавший плотнеть сизым дымом.
Когда все перестанут следить за тобой, отвлекшись на страшную и такую им нужную казнь, заканчивай начатое. Аккуратно, не торопясь, освобождай руки.
Костер занимался все серьезнее. Завыл, пожирая дерево и кислород, суша все вокруг. Костыль, кашляя, выпрямился, набирая воздуха в грудь. Свист стеганул ударом хлыста, снова заставив многих вздрогнуть, резанул ржавой ножовкой, рванулся вверх.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
