Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
– Это были ее последние слова. С этими проклятиями на губах она умерла, – сказала бывшая жена Чеглакова. – Ее сын… Дима рыдал, как ребенок, над ее телом.
– Как звали любовницу? – спросила Мухина.
– Разве я не сказала сразу? Ее звали Филиппова. Тамара Филиппова.
ТАМАРА…
Перед глазами Кати возникла карта звездного неба.
Закружилась, закружилась, обернулась спиралью, сложилась в чертежи – созвездия.
А затем остались только буквы…
– Вот такая беда случилась, – Александра, жена Чеглакова смотрела на них внимательно, словно изучая их реакцию. – Но беда не приходит одна. Я помню похороны Ираиды Аркадьевны. Я пошла одна. Константин еще был не в состоянии покинуть Центр подготовки. Я помню их лица – отца и сына. Оба они выглядели ужасно. Они попали в автокатастрофу, возвращаясь с поминок. Отец погиб. Сын Дмитрий едва не погиб тоже, лечился. Мы на базе целый год висели как на волоске с нашим проектом. Все рушилось, проект распадался, мы все искали себе новое пристанище, новую работу. Эта женщина… Тамара Филиппова – все винили ее в смерти Ираиды и крахе проекта. Своего богатого любовника она потеряла. Все было кончено для нее. Я думаю – это чувство вины. Она наложила на себя руки. Повесилась в грузовом модуле на складе, на кране-подъемнике. Накачалась лекарствами, на базе этого добра полно… и повесилась. На базе провели внутреннее расследование без привлечения гражданских властей и полиции, но с участием охраны режимных объектов и… ради светлой памяти Ираиды Аркадьевны решили все представить несчастным случаем. Точнее даже, все скрыть. Чтобы в городе не было сплетен и пересудов.
В комнате стояла звенящая тишина. Ребенок в манеже заснул – прямо на том месте, где играл. Собака сидела рядом, строго и умильно поглядывая на незнакомцев. Охраняла его сон.
– Как она выглядела, эта женщина? – спросила Катя. – Тамара.
– Ей было двадцать девять лет, – ответила жена Чеглакова. – Все прекрасны, когда молоды. У меня где-то была фотография, праздновали всей лабораторией на базе мой день рождения. Ираида Аркадьевна заказала чудный торт. Тогда все еще было как в сказке.
Она поднялась легко и прошла вдоль рядов коробок с вещами, читая надписи фломастером, вышла в прихожую, поискала там.
Когда она вернулась, в руках ее был альбом. Она перелистала несколько страниц и нашла снимок.
Это было групповое фото – смеющиеся лица. Просторный офис. День рождения, огромный многоярусный торт, как на свадьбах. Именинница с сияющим лицом рядом с пожилой седовласой женщиной – академиком.
– Это Тамара Филиппова, – указала жена Чеглакова.
Крупным планом среди своих коллег – обернувшись к объективу – молодая темноволосая женщина с темными глазами – яркая и чем-то ужасно довольная. Лукавые огоньки в темных глазах, этакие бесенята, ямочки на щеках, рот, ярко накрашенный алой помадой, словно экзотический цветок.
Катя рассматривала снимок, потом закрыла глаза и вспомнила лица мертвых женщин ЭРЕБа.
Поразительное сходство и одновременно нечто совершенно иное. Лишь отдельные черты каждой жертвы совпадали с портретом Тамары Филипповой. Лишь очень придирчивый, въедливый, внимательный, беспощадный глаз мог уловить и отметить это сходство – Саломея Шульц была похожа на нее больше остальных. И возраст у них совпадал. Неудивительно, что она стала первой в списке. Сходство с остальными тоже присутствовало – прическа, как у Евгении Бахрушиной, улыбка, ямочки, мягкость и округлость линий фигуры – как у Марии Гальпериной, выражение глаз, очертания лица, абрис скул и подбородка, как у Натальи Демьяновой. И при этом печать возраста – жертвы действительно представляли собой один типаж, который изменялся со временем, созревал, как плод, старел – возможно, так же, как изменялся бы сам прототип по имени ТАМАРА, проживи она дольше отпущенного ей срока.
– Можно нам забрать фото с собой? – спросила Мухина. И по ее голосу было понятно, что и она увидела то же самое.
Жена Чеглакова вручила им снимок. От нее не укрылась их реакция.
– Мне кажется, я вас в чем-то убедила, – сказала она. – Если это как-то поможет Константину… Я уверена, он ни в чем не виновен. Не думайте о нем плохо. Он хороший человек. Смелый, отважный. Не стройте домыслов о его уходе из отряда. И не стройте домыслов о нашем разводе. Это все просто совпало по времени. Я не хотела говорить вам – но я вижу, я вас в чем-то только что убедила, и я хочу убедить вас как можно глубже. Есть вещи, которые нам неподвластны. Он человек экстремальной профессии. Он сам выбрал свой путь. Космос. Но космос заставляет платить за выбор. И порой жестоко. Мы расстались, потому что… мое время уходило, а мы с ним не могли иметь детей. Он не мог. Это плата за полеты туда, наверх. Бесплодие. А я всегда мечтала о ребенке. Я не мыслю своей жизни без детей. Он воспринял расплату за профессию, за полеты как несправедливость, как удар. Он воспринял это, как крах всего, чем он жил. Можно ли обидеться на Космос, ополчиться на Вселенную, если она отняла какую-то твою сокровенную часть? Он уверил себя тогда, что с него хватит. Что он достиг своего человеческого предела. И он ушел. Приземлился. Но… насколько я знаю его, бунт против Космоса не удался. Это у него в крови – понимаете? Он создан для этого. И сейчас он не находит себе места. Наступит момент, когда он снова попытается все изменить. Вернуться, если вернуться все еще возможно.
Глава 45
Мухи
Слышишь! Слышишь шум их крыльев, подобный гудению
Кузнечного горна? Их плотный рой будет сопровождать нас
Повсюду… Они затмевают мне свет, их тени заслоняют от меня
Твое лицо…
Мухи…
Это эринии…
Жан-Поль Сартр «Мухи»Эреб действительно существовал на самом деле – тот, из мифов. Это Москва казалась призрачной, далекой, похожей на мираж, когда они мчались назад. Пока ехали по знакомым Кате улицам, стояли в пробках, ползли в плотном потоке движения, выбираясь на МКАД. Прибавляли скорость, убавляли, останавливались на светофорах, смотрели друг на друга ошеломленно. Эреб не был мифом, он тянул их назад – домой. Расправлял свои крылья, точил острый хоботок, чтобы насладиться последними слезами. Эреб сам принял обличье мухи, все повторяя и повторяя свой вечный пароль – последние слова, последнее проклятие, запечатанное последним вздохом.
Так думала Катя. Она боялась того, что ожидало их.
– Созвездие Треугольник, Малая Медведица, Рак, Андромеда, – перечисляла Алла Мухина. – Звезды не важны, названия тоже. Заглавные буквы – ТМР и А. Тамара… Как же он ее ненавидел! Он помечал всех их, клеймил, выжигая свою ненависть на их телах. Он определял их – это вопрос семантики, определял их как вещь. Делал их как бы ее неотъемлемой частью и объектом своей неутоленной ненависти. С ее самоубийством на базе дело нечисто. Я в этом абсолютно уверена. Он вряд ли бы позволил ей умереть самой. Ох, я ведь всегда знала, что он обожал свою мать… Она умерла у него на руках, он постоянно об этом всем говорил.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
