Зато остались книги. Много книг. Они были свалены в большую кучу у стены. Видимо, очередь до них еще не дошла… Пропыленные, старые, с широкими шершавыми капталами… Впрочем, среди них попадались и новые издания: сборники анекдотов, учебники начальных классов по физике, химии, геометрии (странно, у Евгении не было детей), энциклопедии, всевозможные справочники, целая коллекция альбомов — от Ватто и Боттичелли до Глазунова и Шилова…
Так, что еще имеется в наличии? Стопка виниловых дисков. Самый верхний — Джо Дассен, тридцать три оборота, фирма «Мелодия», три рубля тридцать копеек. Наташа перебрала остальные пластинки — ничего интересного, а главное, ничего такого, ради чего она сюда пришла.
А вот и ноты. Ну, конечно, как же без них? Счастливая молодость, разучивание гамм, попытка поступить в Гнесинку… Это уже ближе. Ближе…
Наташа пролистывала нотные сборники в надежде отыскать на полях какую-нибудь пометочку, которая бы намекнула, подсказала, направила в нужном направлении. Но Евгения оказалась опрятной хозяйкой — страницы были девственно чисты.
«Школа игры на фортепьяно» Т. Николаевой, «Детский альбом» Чайковского, «Хорошо темперированный клавир» Баха, «Песни Владимира Шаинского»… Не то! Не то! «Русский народный фольклор», «Партия рояля в опере Римского-Корсакова «Снегурочка», «Партия рояля в опере…» Сколько ж этих партий? Уйма… Неужели Евгения все это играла?
Наташа быстро перебирала в руках глянцевые книжицы.
«Гибель богов», «Летучий голландец», «Зигфрид», «Лоэнгрин», «Нюрнбергские мейстерзингеры»… О последнем произведении Наташа никогда не слышала, вообще не знала о его существовании. Век живи — век учись. Хоть какая-то польза от этой поездки…
В тот момент она даже не обратила внимания на чернильный, выцветший от времени штампик, который скромно притулился в нижнем углу семнадцатой страницы. А когда обратила, из ее груди непроизвольно вырвалось:
Штампик лаконично сообщал: «Библиотека текстильного комбината им. Урицкого г. Коломна Моск. обл.»…
Остров
Дежкина не поверила, что это может быть так просто.
— Погоди, Наташенька, не торопись. Еще раз по порядку.
— Значит, так, Клавдия Васильевна. Помните эпизод в деле, когда банда после убийства милиционеров три месяца пряталась. Кто где. У каждого была своя нора. Про убежища Юма и Полоки мы не знали ничего. А они прятались именно вместе, это все подтверждают. Вы же перекопали все — родственников у Евгении никаких нет. Обошли всех подруг, так?
— Да. Пусто, — кивнула Клавдия.
— У Юма — старенькая мать, почти слепая, к сожалению, уже мало что понимающая.
— Да он ее с ума и свел. Но и там они не были. Это точно.
— А ведь где-то прятались? Мы с Виктором, когда началось все это, тоже договорились: в крайнем случае встречаемся на острове.
— Кстати, как у тебя с ним?
— Это долгий разговор… Непросто…
— Ты его прости, Наташа, он испугался. Я и не таких крепких мужиков видела. А в тяжелых ситуациях — ломались…
— Не будем об этом, Клавдия Васильевна, ладно?
— Хорошо.
— Так вот, я подумала, эти двое тоже имели какой-то свой остров. Ну, вы понимаете…
— Да-да…
— Знаете, такое местечко, где можно не просто спрятаться.
— Ну, Наташа, ты и сравнила. У тебя это от души идет, а у них…
— Это неважно… Я говорила, что Юм теперь раненый зверь. Он должен был ползти в нору.
— Хорошо, согласна.
— Вы всех подруг проверили, которые рядом здесь, в Подмосковье. Но тех, кто переехал, вы не проверили…
— Проверила, Наташа, обижаешь…
— Вот и нет. Я имею в виду — их квартиры, дома, жилье.
— То есть?
— Ну, короче, у Полоки есть подруга, которая уехала в Нижневартовск. Преподает там в музыкальной школе.
— Да, знаю, мы к ней посылали людей.
— Но дом-то ее в Коломне остался пустым. Дом этот вы проверяли?
Клавдия уставилась в пол.
— Нет, дом только наружно осмотрели… Да я сама там была. Где-то около ткацкой фабрики, что ли.
— Текстильный комбинат имени Урицкого.
— Они там?
— Они — там, — в тон Клавдии ответила Наташа. — Это же остров, понимаете. Они там не просто прятались. Они там жили. Помните, в эпизоде с биржевиком Полока взяла у него компакт-диски. Там был Вагнер. Мрачноватая музыка, но она ее любит. Я среди вещей в ее доме нашла ноты. Как раз из библиотеки этого текстильного комбината.
— Все просто. — Дежкина виновато улыбнулась. — Все слишком просто, чтобы не быть правдой.
— Ну да, Клавдия Васильевна, они же на мелочах сыплются. Обыкновенные библиотечные воришки.
— Надо туда людей посылать.
— Надо, Клавдия Васильевна. Я тоже с вами поеду.
— Даже и думать не смей.
Наташа кротко улыбнулась:
— Ну уж нет. Это мое личное дело теперь. Это даже по закону жанра, если хотите.
— Ну и что? Неужели ты думаешь, я тебя подпушу близко?
— Я сама подойду. Я же знаю, где это.
— Слушай, Наталья! — Развела руками Клавдия. — Что за пионерские игры «Зарница»? — Дежкина уже собиралась. — Это же серьезная операция. Это не с пацанами на пустыре. Он четырех милиционеров положил у Склифосовского.
— Меня он боится, — твердо сказала Наташа.
— Почему это?
— Да потому, что это, — сделала широкий жест руками Наташа, — моя территория.
— Где?
— Да везде. Моя, ваша, наша, не их…
— Я сейчас позвоню Дробышеву, — пригрозила Клавдия.
— Не позвоните, Клавдия Васильевна. Вы ведь знаете, что я права. Вы ведь женщина.
— Это-то здесь при чем? — Клавдия уже набирала номер дежурного.
— А потому, что мы чувствуем. Я его — чувствую. Вы ведь это понимаете.
— Мистика какая-то…
Наташа вдруг засмеялась легко и весело:
— Федор только вчера мне то же самое говорил! Ну, он мужчина!
Коломенские оперативники обещали ничего не предпринимать до приезда московской бригады. Только установить «наружку».
А москвичи собирались долго. Клавдия обзвонила стольких начальников, словно не бандита собиралась брать, а запускать космический корабль на Лупу.
Наташа про себя удивлялась. И как при такой «расторопности» еще удается хоть кого-то арестовывать, накрывать какие-то «малины», даже брать с поличным.
