— Вот он где! Я знаю, правда? Этот человек, он знал. Он вытянул из меня эту тайну! Вы не можете быть женой Криспина, потому что Криспин там. Там…
«Да ведь она же совершенно сумасшедшая! — подумала я. — У нее такой дикий взгляд!»
Она смеялась и плакала одновременно. Затем вдруг выхватила куклу из коляски и изо всей силы швырнула ее в тутовый куст.
Люси, должно быть, ушла в Харперз-Грин, я должна немедленно найти ее и сообщить, что с Флорой творится что-то неладное.
Я выбежала из ворот и с облегчением увидела Люси с полной корзинкой.
Подбежав к ней, я воскликнула:
— С Флорой что-то случилось! Она говорит о Криспине что-то очень странное, бросила куклу в тутовый куст!
Люси побледнела.
— Я позабочусь о ней! Вам лучше уйти, посторонние выводят ее из равновесия. Предоставьте это мне. Я справлюсь.
Я с удовольствие выполнила ее просьбу: один только вид Флоры внушал мне мрачные предчувствия.
Едва увидев меня, Криспин понял, что я расстроена.
— Что произошло? — спросил он.
— Флора Лейн… Я сегодня навещала ее.
Он, кажется, встревожился.
— Что же она сделала?
— Она говорила что-то странное. Мало того, что она очень изменилась, но еще и сказала, что слышала о нашей свадьбе и этого не может быть!
— Чего не может быть?
— Она сказала: «Вы не вышли замуж за Криспина.» А затем… Это было ужасно! Она показала на тутовый кустарник в саду и сказала: «Вы не могли выйти за Криспина, потому что он там!» Она совершенно сумасшедшая.
Криспин перевел дыхание.
— Тебе не надо было туда ходить.
— Я же всегда время от времени навещала ее. Но она изменилась. По-моему, она действительно сходит с ума! Раньше это было похоже на навязчивую идею, а теперь все выглядит иначе…
— Люси была там?
— Нет. Она выходила за покупками. Я выбежала на улицу и встретила ее.
— Люси сумеет справиться с ней. Видит Бог, она делает это уже много дет. Бедная Люси!
— Она просила меня не беспокоиться!
Криспин кивнул.
— Флора должна успокоиться, когда Люси рядом с вей. На твоем месте, дорогая, я бы больше не стал ходить туда. Это будет расстраивать тебя!
— Кажется, Люси всегда хочется, чтобы я поскорее ушла!
— Ну, не волнуйся. Люси знает, что лучше для Флоры!
Флора не выходила у меня из головы. Криспин явно изменился: я видела его затравленный взгляд и чувствовала, что между нами вновь возникла некая преграда, за которую я не допускалась. И все это каким-то таинственным образом, как и в прошлом, было связано с Домом Семи Сорок!
Весь вечер между нами висела напряженность; Криспин был рассеян, как будто бы в мыслях витал далеко от дома.
Не выдержав, я спросила:
— Что случилось, Криспин?
— Случилось? — он говорил раздраженным тоном. — А что, собственно говоря, должно случиться?
— Мне показалось… ты чем-то взволнован…
— Берроуз считает, что некоторые поля в Гринакрс должны некоторое время оставаться под парами. Это, разумеется, скажется на урожае. Он просит у меня совета.
Однако я была уверена, что его настроение никак не было связано с этой заботой.
Среди ночи я внезапно проснулась. Было темно. Тревожное предчувствие охватило меня, я протянула руку:
Криспина рядом не было.
Окончательно проснувшись, я села и в темноте различила силуэт Криспина, сидящего у окна.
— Криспин! — позвала я.
— Все в порядке. Просто мне не спалось.
— Нет, тут что-то не то! — прошептала я.
— Нет, нет… Все в порядке. Не волнуйся. Я сейчас лягу. Просто мне захотелось немного размяться!
Я встала с постели, накинула на плечи халат и опустилась перед ним на колени. Прижавшись к нему, я попросила.
— Расскажи, в чем же дело, Криспин?
— Ничего, ничего, просто мне не спалось!
— Я же чувствую, что это не так, — твердо сказала я. — Тебе пора рассказать мне все!
— Ничего нет, о чем бы следовало волноваться тебе или мне!
— Нет, что-то тут есть! — сказала я. — И это не ново. Я чувствовала это уже давно!
— Что ты имеешь в виду?
— Криспин, я тебя очень люблю. Мы с тобой — одно целое. Я создана для тебя, а ты — для меня, и если тебе плохо, то плохо и мне.
Он продолжал молчать.
— Я знаю, что тут что-то не то, — продолжала я. — Я всегда это знала. Это всегда стояло между нами!
Криспин молчал несколько секунд, после чего произнес:
— Между нами ничего не стоит!
— Если бы это было так, я бы это чувствовала. Ты не стал бы ничего скрывать от меня… постоянно сдерживаться…
— Нет, — страстно возразил он, а я умоляюще посмотрела на него.
— Криспин, расскажи же мне все! Пусть это будет нашей общей тайной!
Он погладил меня по голове.
— Не о чем… Не о чем рассказывать!
— Я же чувствую, что тебя что-то угнетает, — серьезно сказала я. — Я не могу быть до конца близка с тобой, пока между нами какой-то барьер, и он был всегда. Иногда я забываю о нем, а потом он снова возникает. Ты не должен меня отталкивать, Криспин! Ты должен посвятить меня в свою тайну!
Несколько секунд он молчал, а потом тихо произнес:
— Иногда я уже был готов рассказать тебе…
— Пожалуйста, пожалуйста, расскажи мне сейчас! Это очень важно, ведь у нас все должно быть общим…
Криспин ничего не говорил, и я с новой силой стала упрашивать его.
— Я должна все знать, Криспин! Мне очень важно все знать!
Он медленно произнес.
— Хватит упорствовать. Мне страшно подумать, что могло случиться!
— Я не успокоюсь, пока не узнаю!
— Вижу, все зашло слишком далеко. Я боролся с собой, но понимал, что когда-нибудь буду вынужден рассказать тебе об этом. Этой истории уже много лет… все началось, когда я был еще маленьким… — он опять замолчал, лицо его исказилось от страха.
Мне хотелось утешить его, но я не могла этого сделать, пока не знала причину его волнения.
— Семья Лейн жила в нашем поместье, — продолжал Криспин. — Отец, Джек, работал у нас садовником. В семье было две дочери — Флора и Люси. Люси уехала в Лондон и работала там няней. Флора была на несколько лет моложе. Джек Лейн умер, а его вдова осталась жить в коттедже. Флора помогала ей и работала у нас в доме. Она очень любила детей и тоже хотела стать няней, как и ее сестра, и когда ожидалось появление ребенка у хозяев поместья, было решено, что она станет его няней. В положенное время у Сент-Обинов родился сын.
