Мы вдвоем с Геннадием Захаровичем Давыдовым летим в Ташкент – задержать изверга, помешать его кровожадным планам. Пока тот добирался на поезде – двое суток, мы с Давыдовым на самолете обогнали его. В Ташкенте его встречала сестра жены. Женщина и не подозревала, какой «дорогой гость» пожаловал к ним! И она наверняка стала бы жертвой маньяка, хотя бы, как ненужная помеха убийце!
Во время «трогательной» встречи родственников подошел Геннадий, представился…Короче, мы задерживаем головореза прямо на вокзале.
– Все-таки не пропали даром наши бессонные ночи! – говорит Александр Васильевич. – Успели мы поймать его в Ташкенте! Скрутили его прямо на пути к его «заветной цели»: через час он оказался бы в доме супруги! А ведь он стремился туда, если вы помните, чтобы лишить жизни благоверную! Наверняка, погибла бы и сестра жены, скорее всего, так бы и было!
Так что можно сказать, мы появились на вокзале Ташкента за час до трагедии! Любопытно, что рассказывал позже преступник сокамерникам: «Неожиданно, – говорит, – подошли такие хари! Мы, говорят, из Пензы. А тут подвалили еще два огромных узбека со сломанными ушами (сразу видно: бывшие борцы!) Ну, тут я здорово перепугался!»
Что же это – готовился к убийству, потом – самоубийству, и такой трус? А он-то, преступник, кстати, сам занимался рукопашным боем, но силы были явно не в его пользу! Мы его, значит, скрутили, наручники защелкнулись на его кровавых руках. Ведем душегуба в СИЗО, а его в камеру – не берут! Мы говорим: «Это – убийца!»
– А какие у вас документы?
– А вот – телеграмма: «Выехать в Ташкент такого-то числа, задержать такого-то!»
– Это – не основание!
Русский майор отказал, едем к полковнику – узбеку. Объясняем ситуацию. Он говорит: «Пиши, сынок, рапорт!» (Он уже пожилой был человек). Я написал, указал свое звание, всё, что необходимо. «Ну вот, – говорит, – теперь, если прокуратура проверит, у меня есть основание для его задержания!»
Поместили убийцу в камеру, прямо в наручниках. «Браслеты» такие крепкие, а он их в камере разорвал! Избил там всех сокамерников, таких скромных, тихих узбеков. Когда я приехал, они всем гуртом мне жалуются: «Ой-ой, он у нас тут такое учудил! Всех поколотил!»
Взял я плоскогубцы, скрепил наручники демонстративно на «честном слове», там, где преступник их разорвал, и говорю «Побежишь – застрелю!» Он: «За что?» – «Не знаю! Я получил такой приказ: открывать огонь на поражение!» – «Почему?» – «Я не знаю, но готов выполнить приказ! Ты в Пензе страшные дела натворил, здесь сокамерников избил!» – «Да они – узбеки! Они тебе такое наговорят…» – «Не знаю, но помни, что я тебе сказал!»
Дал ему в руки арбуз, накрыл арбуз плащом. «Вот так иди и не расслабляйся!» «Не дай Бог – арбуз упадет! Сразу стреляю!» (А ведь он в УИН служил, прапорщик – действующий!)
Кое-как поместили его в самолет, дали нам билеты какие-то с открытыми числами, сутки мытарили с этими билетами, но всеми правдами и неправдами мы улетели. В Пензе нас встречали прямо у взлетной полосы, встречал сам Платонов, из самолета прямо в машину.
И вот мы – в кабинете начальника управления уголовного розыска. Прокурор, Александр Дмитриевич Клейменов, задумчиво смотрел в окно, пока мы, оперативники, беседовали с задержанным.
– Ну, что? К допросу готов? – спрашивает прокурор через пять минут. Преступник заговорил.
Божья кара
– Один мужик, житель Шемышейки, с музыкальным образованием, в консерватории, что ли, учился, невероятно опустился, деградировал. Общество его практически выкинуло, – рассказывает Александр Васильевич. – Он жил с сестрами, квартира у них хорошая была, 2-х или 3-х комнатная. Вот этот алкаш поставил себе цель: сбыть сестер с бела света. Постепенно.
Сначала одну – он ее отравил, не до смерти, но потом она всё равно умерла. Вторую – инсценировал нападение, оттащил тело к свалке, орудие убийства выкинул в речку. Какая-то загнутая железяка, как сейчас помню. И всё! – стал спокойно жить – поживать в благоустроенной квартире, как ни в чем не бывало! Он был очень грамотным. К тому же, у него был друг – следователь из районного отдела милиции, он постоянно консультировал «бедного музыканта».
Благодаря таким профессиональным наставлениям тот держался девять месяцев, не допускал ошибок – никаких, нигде!
Но вот – время прошло! – только раз он «прокололся». Злодей раскрыл спесивый рот в нужное время в нужном месте. Он заявил буквально следующее: «Хрен с ними! Пусть они мне доказывают! Мне ничего не докажешь! Я всё четко сделал!»
Больше мне ничего не надо было. Мы его вытаскиваем в следственный изолятор. Я тогда был заместитель начальника УУР УВД по особо тяжким преступлениям. А следователем была Наталья Евгеньевна Канцерова, нынешний прокурор области. Как следователь, она была очень грамотная, толковая и решительная.
Но вот что плохо: доказательная база у нас оказалась слабоватой. Железка – орудие убийства – лежала на столе. После стольких дней нахождения в воде, железка все-таки сохранила следы крови, и группа совпадала с группой погибшей женщины. И это, пожалуй, все, чем мы располагали, чтобы уличить притихшего теперь «музыканта».
А он сидел, скукожившийся, напротив следователя, и прежде чем ответить на вопрос, боязливо взглядывал на меня. Убийца-лицедей отлично понимал слабость нашей позиции, позиции обвинения, а потому разыгрывал комедию незаслуженно обиженного, даже оскорбленного. При каждом вопросе следователя он якобы боязливо оглядывался – на меня!
Наконец Наталия Евгеньевна не вытерпела:
– Вы его не били? – спрашивает. – Что это он все озирается на вас?
– Что вы, Наталия Евгеньевна! И пальцем не тронули! Мы никогда никого не бьем!
И все же следователь не решилась дольше держать «музыканта» под стражей и выпустила его на свободу.
Тот на радостях напился, разгулялся, с кем-то подрался, и вновь оказался за решеткой – на 15 суток. Так случалось с ним несколько раз. Катился человек в пропасть. Вот также он в очередной раз на свободу вышел, запил и … умер!
– Я называю это Божьей карой, – говорит Александр Васильевич, – не дождался убийца людского суда, но все равно был справедливо наказан. Божий суд настиг его!
Практически во всех делах важных мы участвовали. Не нужно никого выделять – все настоящие профессионалы, элита. Юдин Артур Викторович, Сергей Устинов, Макс Петрушин, Юрий Иванович Кузнецов, Владимир Алексеевич Мартышкин… Нельзя сказать: «Я раскрыл это преступление!» Уголовный розыск – труд коллективный!
БЛАГОДАРИМ
Вычугжанина Михаила Владимирова – за активное участие в подготовке издания.
Коротко об авторе
Вычугжанин Владимир Михайлович родился в 1950 году. Работал редактором многотиражных газет «Машиностроитель» (Пензмаш), «Маяк» (Электроприбор), «Спектр» (НИИ). С 1992 года – штатный сотрудник областных газет «Пензенская правда», «Пензенские вести», «Молодой ленинец». Вел разделы криминальной хроники в еженедельниках «Новое время», «Счастливый случай», «Точка зрения», «Труд – 7», «Аргументы и факты», «Комсомольская правда».
