Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Вася-старший усмехнулся:
– Мамуля про конверт никому не говорила. Но когда я объявился – уж мне-то его показала. Я, извини, конверт открыл… К тому же мама сказала, что у тебя есть сын… И зовут его Вася…
Ника буркнула:
– Сам заказывал…
– Я сразу поехал в Москву, к тебе.
– Но почему же ты сразу ко мне не пришел?
Он пожал плечами:
– Ты жила с этим Баргузиновым… Казалась счастливой… И я решил: сначала во всем разобраться. И подумать, лезть ли мне в твою жизнь…
– Разобрался?
– Я не знал, стоит ли мне появляться, – игнорируя ее вопрос, продолжил Вася. – Появляться у тебя вообще… Решил сначала навести справки…
Ника начала догадываться:
– Так за мной следили… от тебя? Эти засранцы из «Тигруса»? Заказчик – Николай Дмитриевич?
– О! Ты это узнала! – улыбнулся он. – Да, следили за тобой по моему заказу. Я в Москве человек новый, своих холуев у меня пока нет… Вот и пришлось обращаться в агентство. Жулики они там у вас… В Америке заказать слежку гораздо дешевле.
Вася наконец добрался до ее руки, и в этот раз Ника не отстранилась. Он продолжал, поглаживая ее пальцы:
– Я каждый день изучал отчеты агентства… Понял, что на работе у тебя все хорошо, а вот с мужем – извини, неважно. Собрался звонить тебе и появиться – весь в белом, с обручальным кольцом и цветами, – но объявился этот Пермяков… Пришлось тебя выручать.
Мы хорошо подготовились. Пермяков – профессионал, обрывал «хвосты» грамотно, но ребята из «Тигруса» – как это у вас теперь говорят? – тоже не лохи… В общем, мы установили его в тот же день… После этого стали присматривать и за тобой, и за ним… Ты не устала?
– Нет, – из последних сил, но сухо прошептала Ника.
Она не сводила глаз с Васечки. Он взялся за ее пульс, посмотрел на нее с сомнением…
– Ну ладно, в двух словах доскажу. В общем, недели две назад Пермяков направился в некий «БИМ-банк». Там засранец провел почти час. Топтуны узнали, что он арендовал банковскую ячейку – наверное, подумал я, чтобы заложить туда свой компромат. Пришлось подкупать охранника… Всего-то пятьдесят тысяч долларов – и все твое досье, что было у Пермякова, оказалось у меня… That`s it![6]
– И что там у него было? – выдохнула Ника.
– Много чего… Копия кредитного договора. Твои старые фотографии… А самое главное – отпечатки твоих пальцев. Один комплект принадлежал Веселовой, а другой, точно такой же, – Колесовой… Когда ты успела ему пальчики-то свои подарить?
– Кажется, я знаю когда… – Ника застонала, то ли от огорчения, то ли от боли. – Он приходил ко мне. Тогда у меня в кабинете пропал стакан… Вот что значит: никогда не разговаривайте с неизвестными!.. Черт! Черт! Черт!
– Эй, больная, не возбуждайтесь! – цыкнул на нее Вася.
– Как я могла так лопухнуться! – продолжала переживать Ника. И добавила: – Но ведь он все равно меня сдаст! И без бумаг!.. Настучит в ментуру – предложит проверить. А менты все и раскопают…
– Не настучит, – Вася ласково погладил ее по руке. – Он теперь наш лучший друг. Лично просил передать, что не имеет к тебе никаких претензий… Пермяков был опасен, пока ты была одна. А сейчас – ты со мной.
* * *
Как и обещали оба Васи, отец и сын, Ника быстро пошла на поправку. Уже через неделю она спускалась во двор, часами сидела на позднем солнышке или, если шел дождь, под навесом. Слушала музыку осени, вдыхала запахи своего дома. Думала. Вспоминала. И наблюдала.
Безбородов снял для себя пустующий коттедж по соседству и частенько наведывался в гости. Маленький Васечка еще никогда не был так счастлив. Он безоговорочно признал Васю-старшего и ходил за ним по пятам. Безбородов сам отвозил мальчика в школу и сам забирал обратно. Вечерами они частенько закрывались в Васечкиной комнате и предавались болтовне, компьютерным и карточным играм. Иногда Ника даже чувствовала себя одинокой, но изо всех сил старалась не ревновать сына.
У нее самой отношения с Безбородовым установились вежливые и слегка настороженные. Ника ничего не могла поделать: она до сих пор злилась на то, что Василий столько лет не подавал о себе вестей.
Сыпала себе соль на раны: «Когда я с грудным Васькой без копейки сидела… Когда Соломатин за мной охотился… Когда я делала пластическую операцию и умирала от страха… А он, сволочь, сидел в своей Америке… Боялся, видите ли, что его арестуют, как предателя Родины. Да он мог вернуться еще десять лет назад!»
Однажды под вечер она сидела на крыльце. Грелась на закатном осеннем солнышке. Вася-старший привез из школы Василька. Накормил его. Усадил за уроки.
Спустился вниз. Сел на крыльцо с ней рядом.
До сих пор Безбородов упорно избегал рассказа о том, что с ним случилось. Виртуозно уводил разговор в сторону. Или ограничивался полунамеками. Теперь же Ника впрямую спросила его:
– Почему ты так долго не возвращался?
Вася растерянно и беззащитно пожал плечами.
– Все-таки, – решила она наконец-то докопаться до истины, – что с тобой было?.. Все эти годы?..
– А с тобой?
– Я первая спросила.
– Я… Мне тяжело об этом рассказывать…
– Ну, не может быть, – упорствовала она, – чтобы все двенадцать лет тебе было так тяжело, что невозможно рассказать…
– Двенадцать не двенадцать… Но вначале… – Васечка тряхнул головой, словно отгоняя воспоминания. – Вначале было очень непросто… Но я никого не убивал! – вдруг воскликнул он. – Своих, я имею в виду!.. И не предавал!.. Просто…
Он замолчал. Пауза затянулась. Затем он тяжело, словно ворочал раскаленные афганские камни, продолжил:
– Контузия… Потом плен… Три месяца вместе с «духами»… Потом они меня отдали… В Пакистане… Америкосам… В Пешаваре… «Эмнисти интернешнл»[7]…
Вася опять замолк.
– Ну, ну!.. – приободрила его Ника. И впервые за все время, прошедшее со дня его чудесного появления, погладила Безбородова по руке. Он вздохнул.
– Америкосы спросили, хочу ли я домой, в Союз… Я сказал: нет…
– Но почему? – изумилась Ника. – Ведь тогда уже была перестройка, Горбачев!.. Тебе бы ничего не сделали!..
– «Ничего б не сделали»!.. – передразнил ее вдруг распалившийся Васечка. – А оно мне надо было? Весь этот Союз? Вся эта перестройка с Горбачевым?..
– А как же я? – по-детски непосредственно выдохнула Ника и тут же отругала себя в душе за эту непосредственность.
– Ты!.. – воскликнул Васечка. Он вскочил с крыльца, повернулся к ней лицом, принялся жестикулировать: – Да, ты – мне тогда была нужна! Ну а я тебе? Да я же для тебя был тогда, как… – Он поискал слово, потом выговорил, – как щенок!.. Принеси, унеси!.. Пошел вон!.. Я ж ведь не знал, что!.. – Васечка не договорил и сделал жест в сторону второго этажа, означавший: «Что у тебя есть от меня сын».
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
