— Он об этом просил меня в участке?
Луи кивнул, не сводя с меня налитых презрением глаз:
— Граф, он желать сам найти ведьмэ. За награда.
Итак, у Луи не вспыхнула внезапная страсть к инспектору Крейн. Я не стала обращать внимание на его протянутую руку:
— Что за награда?
Луи подтолкнул фотографию ко мне через стол. Любопытство взяло верх, и я глянула на снимок.
Это был портрет анфас. Ведьме было за двадцать, а может, и за тридцать — точно сказать я не могла, потому что она была ужасно толстая. Подсела на сахар, чтобы подхлестнуть свои колдовские способности далеко за пределы природных данных. Лицо обрамляли густые темные волосы, губы казались надменно поджатыми. Яркие голубые глаза могли бы стать самой броской чертой ее внешности, но из-за пухлых, как подушки, щек казались совсем маленькими. Я ее никогда не видела, но...
Луи разразился в мой адрес очередным потоком слов.
Холли, разинув рот, подалась вперед и уставилась на фотографию:
— Он говорит, она очень могущественная, опасная колдунья, ей случалось убивать своими чарами. Он думает, что она может прятаться среди прочих ведьм, но у нее «Дубль-В», поэтому она, вероятно, обратится в общество «Надежда». Он хочет, чтобы ты подумала, не удастся ли тебе найти ее, пока она еще кого-нибудь не убила.
Луи выудил из кармана еще что-то и положил рядом со снимком.
— Он говорит, ведьме никто не причинит вреда, — перевела Холли. — Ему просто нужно с ней поговорить. Она располагает какими-то сведениями, которые нужны его шефу.
Ага, сейчас. Так я ему и поверила.
Я взглянула на клочок бумаги. Это был чек, выписанный на мое имя. Оценив количество нулей, я сглотнула. Такая прорва денег надолго избавит меня от треволнений по поводу работы.
— Он спрашивает, достаточно ли такой суммы. Если нет... — Холли пискнула, глаза у нее стали как блюдечки. — Он говорит, достанет тебе все, что пожелаешь. Еще деньги, драгоценности, ценные бумаги, собственность — что угодно.
От изумления я вскинула голову. Зар-раза! Он начал обстрел из самых убедительных орудий.
— Что такого важного в этих сведениях?
Холли поглядела на Луи и доложила:
— Его шеф чем-то таким заболел, а она придумала заклятие, которое его исцелит.
Все ясно, он, как и прочие вампиры, гоняется за теми чарами. А поскольку я рассчиталась с Декланом, мне больше не нужно их искать, вот только...
— Спроси его, что именно делает это заклятие, — велела я.
Луи покачал головой, плотно сжав губы, а Холли ответила:
— Он не знает.
Точнее, не собирается мне говорить! Я постучала пальцем по фотографии. Чокнутый Луи был первым вампиром, который попросил меня найти не чары, а ведьму: никто из прочих вампиров ни о какой ведьме не упоминал. Не значило ли это, что они о ней не знали? Или... ну конечно! Как я могла так сглупить?! Она же ведьма, и даже если они знают, кто она и где она, то не могут добраться до нее иначе как через Ведьминский совет, потому-то и удовольствовались вторым сортом, то есть мной.
Чего же все-таки хотел Граф? Он хотел, чтобы я разыскала чары и впитала их. А я была готова ручаться: уж не знаю, зачем эти чары нужны, но уж точно не для того, чтобы проделывать очаровательные фокусы, например доставать из цилиндров беленьких пушистеньких кроликов. Возможно, он думал, будто я способна, как удав, проглотить чары, а потом отрыгнуть их в нетронутом виде... Вообще-то, если подумать, не так уж он и ошибался... Тогда интересно, откуда именно Граф раздобыл столь точные сведения о моей персоне. Решение этой задачки я отложила на потом.
А если Чокнутый Луи явился сюда за чарами, зачем ему тратить время на шуры-муры с Холли? Да, конечно, она — полукровка, у нее влиятельная мать, и на вкус она, наверное, хороша, но... Какое-то смутное воспоминание не давало мне покоя.
Я взяла снимок — а вдруг он поможет мне завоевать расположение инспектора Крейн? — и с фальшивой улыбкой спросила:
— Можно, я его заберу?
Луи восторженно закивал.
Я сунула фотографию в карман безрукавки и поднялась.
— Холли, скажи ему, что я отказываюсь. Вообще-то... — я взяла чек и разорвала его пополам, — тебе и переводить не потребуется.
Луи сдвинул брови и свирепо уставился на меня снизу вверх:
— Это быль ошибка. Большой ошибка.
Я подалась вперед и оперлась ладонями о стол:
— А по-моему, нет, дружок. — Посмотрев на Холли, которая вцепилась ему в руку, разинув рот, я добавила: — Надеюсь, твоя мама соображает, что делает.
Развернувшись, я зашагала в кухню:
— Агата, нам пора!
— Она вернется через минуту.
На полу, скорчившись, лежал Мик. Рыжие волосы обвисли мокрыми прядями, по шее текло, а одна щека и пола длинного плаща были перемазаны чем-то, к чему я решила не присматриваться.
— Мик, какого лешего ты здесь делаешь?!
— За тобой бегу, конечно. — Он шмыгнул носом. — Агги ушла навести порядок на одной из своих подопечных кухонь. Я там все раскурочил, когда проходил. — Он поплотнее запахнулся в плащ. — О го-о-осподи, ненавижу эти тропы домовых, от них меня всегда блевать тянет.
Нахмурившись, я присела рядом с ним:
— А зачем ты за мной бежишь?
Он покосился на меня:
— Помнишь, ты спросила у Фионы про чары?
— Только не говори, что она взяла и все вспомнила, — без всякого выражения произнесла я.
— Ладно, не буду. — Выпятив верхнюю губу, он обиженно добавил: — Лучше бы меня спросила, Дженни.
— Почему ты там ничего не сказал?
Мик с надутым видом пожал плечами:
— Ты говорила гадости про Шеймуса.
Я закатила глаза:
— Как хочешь. Мик, извини, что я была нелюбезна по отношению к тебе и Шеймусу. А теперь расскажи, что там с этими чертовыми чарами!
Он снова шмыгнул носом:
— Эти чары превращают фей во что-то вроде батареек для вампиров. Вампир от них здорово подзаряжается, и похоже, для этого ему не надо ни касаться заколдованных фей, ни даже пить их кровь. Особенно если это могущественная фея, например ты. — Он сглотнул, на тощей шее дернулся кадык. — Только с ними не все гладко. Например, на полукровок они не всегда действуют, некоторые от этого умирают. А морок на нас вампиры насылать не могут.
Вот нелегкая! Я правильно догадалась: чары определенно не имели отношения к беленьким пушистеньким кроликам.
И тут меня осенило, какое воспоминание о Холли не давало мне покоя.
Я огляделась. Дело было здесь, в кухне. Я приготовилась призвать чары домовых, те самые, которые наложили Агги с Финном. Холли стояла в дверях, за ее спиной горел неяркий свет. Только это был не свет — это были чары.
