Достав из серебряной шкатулки на столе сигарету, адвокат долго старательно вставлял её в мундштук. Потом неприступно заявил:
- Простите, синьор капитан, но я не обязан отчитываться перед вами за свои действия.
- Вот именно, - сказал капитан, - это меня и заботит. Кому вы, собственно, подотчетны? Пока что главным для вас было заставить вашего клиента взять вину на себя. Когда его друзья находят свидетеля, могущего дать показания в его пользу, вы спешите к нему, чтобы заткнуть рот. Будьте добры не перебивать меня! И дураку ясно, что Лабро получил от вас больший куш, чем рассчитывал содрать с нас. Он сам едва не проболтался.
- Если он сказал нечто подобное, то лгал.
- Значит вы признаете, что были у него?
- Не признаю и не отрицаю. И вы не имеете права меня допрашивать.
- Тут вы ошибаетесь. Может вы и лучший адвокат Флоренции, но по-моему вы мошенник, который предал своего клиента, потому что вам за это заплатили.
- Я не собираюсь выслушивать такие оскорбления.
- Будете, потому что я подам на вас жалобу в коллегию адвокатов.
Тоскафунди усмехнулся.
- Вы полагаете, они поверят этой фантастической истории?
- Пожалуй, нет. Но я скажу вам, кто поверит. Мэр Флоренции, у которого достаточно влияния и власти в этом городе. И он приятель Брука.
Тоскафунди вскочил. На побелевшем лице выступили багровые пятна.
- Пока вы не возьмете назад ваши фантастические и ничем неподкрепленные утверждения, я не могу заниматься этим делом.
- Это лучшее, что я от вас слышал.
- Вы хотите подать на меня жалобу в коллегию адвокатов. Не выйдет. Я сам подам на вас жалобу и если приведу в ней все ваши заявления, можете быть уверены, ни один юрист, ни один дорожащий своим именем адвокат не захочет взяться за это дело.
- Лучше никакого адвоката, чем адвокат - жулик, - заявил капитан. - Не провожайте меня, я сам.
* * *
На следующее утро капитана к девяти утра настойчиво пригласили к британскому консулу. Подъезжая к воротам, ему пришлось пропустить встречную машину, за рулем которой заметил чем-то знакомого ему молодого человека. «Юрист, - подумал он, - и кандидат на выборах… Как же его зовут?…»
Консул был в своем кабинете. С ним - высокий, солидного вида мужчина со смуглым лицом и седыми усами, который напомнил капитану ослика Иа из истории о Винни-Пухе, но оказался английским юристом, которого звали Том Проктор.
- Все мы здесь друзья Брука, - сказал сэр Джеральд, - поэтому я буду откровенен.
К сожалению вы несколько осложнили ситуацию, капитан.
- Если это так, мне очень жаль, - сказал капитан, но по голосу это было не слишком заметно. - Что происходит?
- С восьми утра у меня беспрестанно звонит телефон. Уже звонили председатель флорентийской гильдии юристов, председатель коллегии адвокатов и генеральный секретарь союза флорентийских адвокатов и прокуроров.
- Прекрасная компания. Что им нужно?
- Жалуются, что вы угрожали и оскорбляли одного из лучших представителей флорентийской адвокатуры. По одной из версий, вы даже угрожали уму физическим насилием. Поскольку вы британский подданный, ответственность за вас несу я. И должен позаботиться о том, чтобы это не повторилось.
- Ах, так, - сказал капитан. - Вы не хотите для разнообразия послушать, как было дело?
- Разумеется.
Когда капитан закончил, заговорил Том Проктор.
- Вы спросили его, почему он поехал к Лабро?
- Было совершенно ясно, почему.
- Несомненно. Но однозначно вы его не спрашивали? Как юрист я вам хочу сказать, что если бы я вел какое-то дело и постороннее лицо - простите, что я вас так называю, - явившись ко мне, начал рассказывать о каком-то коронном свидетеле, я бы его только высмеял. Но точно также я мог бы отправиться к этому свидетелю, чтобы самому убедиться, не знает ли он чего-нибудь важного.
- Верно, - сказал капитан, - но одно остается неясным. Лабро что-то собирался продать, сам говорил это Бруку и написал это мне. Но когда я пришел к нему, об этом и речи не было. Кто-то дал ему больше. Кто еще, если не эта скользкая гадина?
- Оскорблениями вы только усугубляете бестактность, которую допустили, - сказал сэр Джеральд. - Надеюсь, понимаете, как серьезно повернулось дело. Теперь по всей Флоренции не найти юриста, который взялся бы за дело Брука.
- Да что вы, не может быть все так плохо! Найти адвоката всегда можно, Только вопрос, где взять деньги?
- И где же мы их возьмем?
Капитан был несколько ошарашен.
- В Италии это несколько иначе, чем у нас, вы знаете? Вам не приходит в голову, кто мог бы нам ссудить пятьсот фунтов на залог?
- Это будет так дорого стоить?
- Как минимум. И намного больше, когда начнется процесс.
- А у Брука нет денег?
Ответил ему Том Проктор.
- И да, и нет, но в основном нет. Не будь он таким альтруистом, жил бы припеваючи. Его дед по матери, Леопольд Скотт, когда-то модный художник, заложил основу семейного состояния. Слава его быстро миновала, но по части финансов он неплохо соображал. Вложил деньги в такие компании, как «Де Бирс» и «Хадсон Бэй», и все эти акции сегодня поднялись в десятки раз.
- И чьи это деньги?
- Его мать до конца своих дней жила на ренту, которая потом перешла к Роберту и его сестре Фелиции. Но Роберт не принял свою долю. Заявил, что это противоречит его принципам, - жить тем, что не заработал сам.
- И Фелиции досталось все?
- Вот именно.
- Она не поможет?
- Не знаю. Фелиция придерживается викторианских взглядов. И хотя живет в богатстве, созданном портретами городских советников, заслуживших дворянство, и почетных вдов, увешанных бриллиантами, в глубине души она не одобряет искусство.
- Но если узнает, что случилось с Робертом?
- Об этом и речи быть не может. Чтобы обратиться к ней, понадобится согласие Роберта, а он его никогда не даст.
- А в консульстве нет каких-нибудь фондов на подобные дела?
- Небольшие, - грустно ответил консул, - и не на этот случай. Фунтов двадцать можно найти, чтобы отправить домой загулявшего моряка, но не больше.
- Так нужно организовать подписку, - сказал капитан. - Я для начала даю сто фунтов.
- Пожалуй это пойдет, согласился сэр Джеральд. - Многие присоединятся, если я попрошу их лично. Единственная проблема… - казалось он не знает, как сказать.
- В чем? - спросил капитан.
- Их нужно будет убедить, что деньги уйдут не впустую. Прежде, чем начнете возражать, позвольте сообщить вам кое-что еще. Утром у меня был синьор Риссо. Он прокурор, ведущий дело Брука. Своих намерений он не скрывал. Хотел, чтобы я посетил Брука и убедил его признать свою вину.
