Потом Адам вернулся. Американцы хорошо над ним поработали.
София в свою очередь открыла глаза Захарии. Тогда она получила вид на жительство в Германии по фальшивым документам, в которых именовалась Лидией, и никому не говорила, что у нее есть брат в Швеции. Захария тоже скрывал, что у него в Германии живет сестра. Мария, собственно, знала не много. С нее было достаточно, что Захария доверяет Софии.
Когда София посвятила брата в свои планы относительно самолета, он впервые засомневался. Однако вскоре у него появилось достаточно свободного времени, чтобы как следует обдумать окончательное решение. Собственно говоря, в действиях Софии он не находил ничего, что противоречило бы его убеждениям и принципам. В самом деле, пора действовать. Захария и сам не желал оставаться пассивным наблюдателем. Вскоре он понял, что они с Софией не одиноки. Обнаружились единомышленники и в Швеции, и в Германии. София была благодарна человеку, позвонившему в новостное агентство ТТ. Сделать это с борта самолета не представлялось возможным, ей нужна была поддержка на земле.
Им помогли доставить Адама из Пакистана в Швецию, потому что Адаму был нужен покой, он должен был отдохнуть и окрепнуть. Несмотря на все усилия Софии, ничего из этого не вышло. Опасаясь полиции, Захария держался от него на расстоянии и только от Софии узнавал, что Адаму все хуже. Наконец Адам уехал в Германию, а оттуда в Марокко, к родителям.
Если бы только София успела поговорить с ним!
На похоронах Адама она решила, что ей делать дальше.
Профессия стюардессы предоставляла возможность много путешествовать, не вызывая подозрений, а владение шведским языком позволило Софии устроиться в «Скандинавские авиалинии». Работа оказалась трудной, однако не хуже, чем в других авиакомпаниях. Будучи легкой на подъем, София в любой момент была готова отправиться в любую точку планеты, и начальство ценило ее за это.
С Каримом Сасси она столкнулась случайно. Это имя отложилось в ее памяти после того злополучного перелета с совершенно не нужной посадкой в Мюнхене. Планы в голове сложились сами собой. С тех пор София старалась летать с Каримом как можно чаще, а свободные от работы дни проводила в одиночестве, в квартире, которую помогла ей снять девушка Захарии Мария.
София вела себя осторожно, тем не менее ее удивляло, что до сих пор ей все сходило с рук. Она не переставала благодарить судьбу за то, что успела пробраться к Кариму в квартиру, когда тот уехал в аэропорт, и уговорила его девчонку сказать пару нужных фраз отцу по мобильнику. И после всего этого она не опоздала на свой рейс. Слава богу, Эрик тоже прибыл в последний момент, так что у Карима не возникло желания отчитывать ее за задержку. У него ведь к тому времени появилось много других забот.
Разумеется, ни на какие судебные слушания она не явится. Она вообще не вернется в США, это слишком опасно. Рано или поздно у следователей возникнут подозрения на ее счет.
Хотя теперь все это не имеет значения.
Миссия выполнена. Захария выпущен на свободу, а «коттедж Теннисона» как будто был закрыт еще несколько месяцев назад.
Вскоре после этого София уволилась из САЛ, уехала в Германию и около недели не подавала признаков жизни. Проверять свою электронную почту она поручила одному из знакомых.
Теперь она чувствовала себя в полной безопасности и выжидала, что будет дальше. София понимала, что рано или поздно ее тайну раскроют, и, пока этого не произошло, она должна успеть скрыться.
Однажды Захария прислал ей сообщение на электронный адрес, который они договорились использовать только в крайних случаях.
«Сейчас нам лучше залечь на дно, — писал он. — Со следующей операцией придется подождать».
София не возражала. Впереди у нее было много времени. Ни она, ни Захария больше никуда не спешили.
Послесловие и благодарности
История, которую вы только что прочитали, вымышлена от начала и до конца. Если она и обнаруживает некоторое сходство с реальными событиями, то оно непреднамеренное. Я всегда говорила, что пишу только развлекательные книги, «Заложник» не исключение. И читателя, который найдет в нем нечто большее, я прошу помнить об этой авторской точке зрения.
Тем не менее.
В январе 2011 года я прибыла в Вену, чтобы приступить к своим обязанностям главного аналитика по вопросам борьбы с терроризмом в ОБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе). Это произошло всего через несколько недель после взрыва на Брюггаргатан в Стокгольме и через несколько месяцев после моего возвращения из служебной командировки в Багдад. Тогда у меня возникло желание привлечь к своей работе и Фредрику Бергман. Один-единственный раз я решила ввести ее в сферу моих профессиональных интересов. Я уже знала, какое задание предстоит выполнить ей и Алексу после приключений в романе «Стеклянный дом» и что моя очередная книга будет во многом отличаться от предыдущих.
Прошло время, прежде чем мой замысел вылился в непреодолимую страсть. Помимо всего прочего, в новом романе фигурировали Соединенные Штаты Америки — страна, которую я очень люблю и которой восхищаюсь. Я не всегда согласна с ее политикой, но ведь лучшие друзья те, которые оценивают наши действия критически. Даже самый легкомысленный беллетрист имеет право сдобрить свой текст парой-тройкой мировых проблем, над которыми читатель будет размышлять и после того, как закроет книгу.
Мои тексты естественным путем вырастают из окружающей меня жизни. Я вношу в них лишь то, что вижу: состояние шведского общества после взрыва на Брюггаргатан, мир, переживший 11 сентября 2001 года. Один из вопросов, волновавших общество после стокгольмского теракта, до сих пор крутится у меня в голове: «Этот парень был на „Фейсбуке“ и во всеуслышание делился своими планами. Почему же его не арестовали?» Я была поражена, услышав это впервые. Что эти люди себе вообразили, в конце концов? Что у шведского правительства существует особая служба для наблюдения над «Фейсбуком»? Неужели они не понимают, какие последствия может иметь такая политика? Неужели не отдают себе отчета, сколько вызовет она недовольства и даже негодования как в Швеции, так и за рубежом? Нужно ли допрашивать людей по поводу того, что они пишут в «Фейсбуке»? Нужно ли их наказывать за это? И во сколько раз понадобится в таком случае увеличить штат правоохранительных органов?
Меня часто спрашивают, сколько времени я трачу на работу с фактическим материалом? Много-много часов — таков будет ответ, по крайней мере в отношении этой книги. Для меня важно — и, вероятно, это следствие моей профессии, — чтобы любое событие или упомянутый в романе объект, который может быть воспринят как достоверный, имел конкретный прототип в жизни, причем известный широкому кругу читателей. К примеру, все знают, что у США есть так называемые секретные тюрьмы на территории других стран или то, что согласно шведскому законодательству, выданный иностранцу вид на жительство может быть отозван при определенных обстоятельствах. Вот только «коттедж Теннисона» или Захария Келифи — плоды моей авторской фантазии. Писатель, даже с опытом работы в спецслужбах, имеет право на вымысел.
