— Неужели ты упустишь шанс начать новую жизнь? — с беспомощным видом спросил Дункан, исчерпав все свои аргументы. — А для чего тогда ты сбежала от Бойда? Помнишь, при нашей первой встрече ты сказала, что хотела выяснить, сможешь ли одна, без чьей-либо помощи устроить свою жизнь. Харли, пришло время это проверить. Займись своей карьерой. Тебя ждут новые альбомы, поездки, выступления, новые встречи, — одним словом, узнай жизнь.
«Господи, как я его люблю», — вздохнув, подумала Харли, а вслух сказала:
— Вот уж не думала, что настанет такой день, когда я буду в одно и то же время так сильно счастлива и так глубоко несчастна.
— Ты счастлива? — удивился Дункан. Тихо рассмеявшись, Харли нежно погладила его по щеке.
— Конечно. Ведь ты меня любишь.
— А почему ты несчастна? — затаив дыхание, спросил он.
Ее сердце перестало биться. Сейчас она скажет фразу, после которой будет поздно отступать.
— Ты оказался прав: я сейчас сложу свои вещи и уеду, чтобы самостоятельно устроить свою жизнь.
Дункан тяжело вздохнул.
Грусть стеснила ей грудь, когда она откинула с его лба прядь волос.
— Дункан, ты, конечно, не Бог, но ты прав. Ну не совсем, а по большей части. Мне кажется, что я действительно должна себе кое-что доказать. Главное, найти свое место в музыке, начать с нуля и сделать себе новое имя. Бойд в этом мне уже не поможет. Кроме того, я тебе докажу, что для меня главное в жизни — наша любовь. Не знаю, сколько времени мне на это потребуется. Как долго я должна быть одна, чтобы и ты наконец это понял?
Харли пристально посмотрела на Дункана. Он же не верил, что она когда-нибудь к нему вернется, если сегодня его покинет.
— Полгода, — ответил Дункан.
— Что ты такое говоришь? Сжалься надо мной — одного месяца вполне будет достаточно.
— О чем ты? За месяц ты даже не успеешь соскучиться. Пять месяцев.
— Два.
— Четыре.
Харли задумалась. За это время она должна многое сделать. Конечно, она будет по нему скучать, но придется научиться терпению.
— Договорились. — Она протянула ему руку. Он с сомнением на нее покосился, но затем пожал. Между ними вновь установился тот магнетический контакт, который возникал всякий раз, когда они прикасались друг к другу. Дункан попытался выдернуть свою руку, но Харли держала ее крепко.
— Подожди-подожди, мы еще не обо всем договорились, — решительно заявила она. — Когда пройдут эти четыре долгих месяца и я вернусь, не вздумай мне сказать, что все еще сомневаешься в моей любви, понял? С того времени мы всегда будем вместе.
— Безусловно, моя принцесса.
Со вздохом сожаления Харли выпустила его руку.
— Дункан, ты самый невыносимый человек, которого я когда-либо встречала.
— Не сомневаюсь, что именно поэтому ты в меня и влюбилась.
— Ах так! Ты хочешь, чтобы я тебе сказала, почему я тебя люблю?
— Нет!
— Боишься правды? Ну ладно, я промолчу и буду вести себя тихо, но при одном условии.
— Каком? — Дункан подозрительно на нее посмотрел.
— Прямо сейчас и прямо здесь ты скажешь, что любишь меня.
— Харли…
— Дункан, без этого я не смогу прожить эти четыре месяца, — сказала она.
Он не торопился с ответом, и Харли вдруг испугалась, что своей настойчивостью испортила что-то в их отношениях.
— Хорошо, — тихо произнесла она, проведя кончиками пальцев по его губам. — Молчи, не надо слов. Я и так знаю, что ты меня любишь. Мне пора упаковывать вещи.
— Харли! — Он схватил ее за руку, когда она повернулась к шкафу.
— Да?
— Харли, я тебя люблю. — Его глаза странно сверкали, и было видно, что он находится в сильном напряжении. После этих слов Дункан развернулся и направился на кухню. — Пока ты тут занята чемоданами, я приготовлю тебе завтрак.
«ДЖЕЙН МИЛЛЕР ПОХИЩЕНА КОСМИЧЕСКИМИ ПРИШЕЛЬЦАМИ!»
«ПЫЛКАЯ ЛЮБОВЬ МЕЖДУ КОРОЛЕВОЙ ПОП-МУЗЫКИ И ПРИНЦЕМ УЭЛЬСКИМ!»
«ХАРЛИ ДЖЕЙН МИЛЛЕР ПОМЕЩЕНА В ГОСПИТАЛЬ. ВРАЧИ ОЦЕНИВАЮТ ЕЕ СОСТОЯНИЕ КАК БЕЗНАДЕЖНОЕ».
«ДЖЕЙН МИЛЛЕР БЕРЕМЕННА».
— Не понимаю, как ты можешь так спокойно терпеть все эти клеветнические статьи, — сказала Барбара Миллер дочери. Они сидели в гостиной нью-йоркской квартиры Харли и разбирали газетные вырезки.
— Потому что они просто фантастические. Последний тест на беременность, который я прошла, дал отрицательный результат. Теперь ты успокоилась?
— О Харли, — ее мать покраснела, — как ты могла подумать, что я верю этим гадким сплетням?
— Мама, ты забыла, что на прошлой неделе ты мне позвонила в три часа утра и, рыдая в трубку, сказала, что тебе еще рано становиться бабушкой?
— Да, рано.
— Я знаю, — усмехнулась Харли и поцеловала мать. — Ты думаешь, у меня сейчас есть время заводить ребенка? Я слишком занята, чтобы ежечасно менять ему пеленки, вставать ночью и кормить его.
— Мне хотелось бы, чтобы ты меньше работала. Ты вечно чем-то занята: то тебе надо спешить на выступление, то на благотворительные вечера, то в студию. А твои ухажеры? Их просто целая армия.
— Нет, мама, не армия, всего лишь двадцать шесть, — с озорным блеском в глазах сказала Харли.
— Но зачем тебе столько, детка? — спросила мать. — Помнится, в Свит-Крике ты не была такой любвеобильной.
— Ладно, скажу, — пряча улыбку, сказала Харли. — Просто мне хочется, чтобы об этом все говорили.
— И в первую очередь Общество анонимных нимфоманок?
Харли расхохоталась, как и Энни Мэгвайр, которая вошла в комнату с телефонной трубкой в руках. Теперь Энни работала личным помощником Харли.
— Звонит Кэрол Филдинг, — сказала она. — Сейчас у нее антрепренер Дэвида Леттермана. Трэвис Гарнетт не будет выступать — у него острый фарингит. Ты не сможешь его заменить?
— О чем речь? — сразу же согласилась Харли. — Дэвид — отличный парень. Ему нравятся мои новые песни.
— В таком случае ты должна быть в театре Эда Салливана через три часа, — предупредила ее Энни.
— Я там буду. Прогулку по Манхэттену можно перенести на другой день. Правда, мам?
— Конечно, дорогая.
— Спасибо, — Харли нежно посмотрела на мать, а затем обратилась к Энни: — Начинай составлять программу.
— Хорошо. — Энни пошла в кабинет, на ходу разговаривая по телефону.
— У тебя хорошая секретарша — расторопная и вежливая, — заметила Барбара Миллер.
— Помощница, мама, помощница, — поправила ее Харли. — Да, она хорошо справляется со всеми своими обязанностями.
