— Франческа, мне безразлично, что думают об этом мои родители. Я все равно женюсь на тебе, нравится им это или нет. — Стивен взял ее лицо в ладони. — Когда я учился в колледже, меня арестовали за наркотики. Дело не стоило выеденного яйца, но в мое досье внесли соответствующую запись. Мои родители — люди чопорные и считали, что если об этом кто-нибудь узнает, случится конец света. Твой отец боялся, что моя мать заставит меня отменить свадьбу…
Франческа закрыла ему рот поцелуем.
— Я тоже должна многое тебе рассказать, — сказала она. — О моей матери. И о моем отце тоже. — Пока они стояли обнявшись под жарким солнцем, Франческа кое-что поняла. Оказывается, главным страхом, который она испытала в подземелье, был страх потерять Стивена. Нельзя сказать, что она убедилась в своей безоговорочной любви к Стивену, но зато ее перестало мучить подозрение, что она выходит за него ради отца. Одновременно она рассталась с еще одним страхом: теперь можно было не бояться умереть от родов, как умерла ее мать.
Джек взял Эбби за руку, отвел ее в сторону и сказал:
— Я буду продолжать поиски настоящих родителей Нины. А когда я их найду и выясню, что Нина действительно была похищена, то расскажу им, каким чудесным человеком она была и как хотела разыскать их.
Потом он вынул брошюру с описанием винодельни «Хрустальный ручей».
— Чарльз Дарвин говорил, что выживает не самый сильный и не самый умный вид, а тот, который больше других готов к переменам. Когда Нина умерла, я умер вместе с ней. Я не жил. Но сейчас хочу выжить. Точнее, жить. Начать новую жизнь. С тобой.
Эбби любовалась Франческой, золотисто-рыжие волосы которой сверкали на солнце, и обнимавшим ее красивым молодым человеком, думала о Джеке Бернсе, самом замечательном мужчине на свете, и знала, что жизнь Эмили-Луизы Паган, отложенная на тридцать три года, вот-вот начнется снова.
