Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Собеседник справа, усатый худощавый брюнет с проседью, в элегантном темно-синем смокинге и с тяжелой резной тростью, ответил:
- Я бы не проснулся. Путает - и пусть путает. Дамы часто всё путают и наяву, при ярком дневном свете. Я не обращаю внимания. Я - это я, мама назвала меня Ш, удобно живу и не
в претензии к маме. А дамы - что ж... - он светло улыбнулся. - Мне, кстати, недавно тоже сон приснился, довольно любопытный...
- Расскажи, - попросил собеседник слева, по имени Щ, самый молодой, русоволосый, голубоглазый и сутуловатый.
- Коротко, - согласился Ш. - Начиная свой бизнес, я держал перед глазами мечту-картинку: открытие самого крупного международного кинофестиваля - и я на нем в качестве самого почетного гостя, поскольку я - главный спонсор. Я иду с тростью, по бокам - пара нимфеток. Все кланяются и расступаются... Каждый вновь заработанный рубль или доллар я воспринимал как долю процента приближения к этой картинке. - Он усмехнулся и прикурил. - Потом я слегка поумнел и подредактировал мечту. Первым делом отпали нимфетки. В новой редакции я шел по фестивалю один. С тростью. Потом отпала и трость.
Собеседники молча покосились на красавицу-трость, красноречиво лежавшую рядом с Ш.
- Это другая трость, не из мечты. Из жизни. Так вот. О ту пору, когда я мечтал первую редакцию, у меня была подруга-компаньонка, которую я выделял за практический ум, пунктуальность, верность моему делу и - совсем чуть-чуть - за красоту. Последнее было просто приятным довеском к делу. Я быстро пошел в гору. Подруга стала моей любовницей. Я мурлыкал от полноты жизни. И вдруг - она внезапно вышла замуж и прекратила общение со мной...
- Но это же бывает, - встрял молодой Щ.
- И я стал делать одну глупость за другой. Я пристрастился к казино, купил "мерседес", разбил "мерседес", увяз в долгах, у меня тяжело заболела жена, разбаловались дети. Я приходил к своей бывшей любовнице и жаловался, жаловался, а она терпеливо слушала, не комментировала и лишь подливала мне кофе. И вот мне снится: прихожу я к ней много-много лет спустя и прямо спрашиваю - почему ты бросила меня тогда? Как женщина - ты просто подарок. Но как партнер по бизнесу - ты талисман. Амулет. Бронежилет. Что угодно - но что-то очень крепкое и нужное. Почему ты ушла от нашего дела? А она ничего не отвечает, кофе подливает, улыбается. Я посмотрел на ее ноги, ничуть не изменившиеся со временем, и ужасно захотел ее. Встаю, подхожу к ней, пытаюсь погладить, как встарь, целую в шею - и меня сильно бьёт током. Настоящим электрическим разрядом. Я просыпаюсь оттого, что, оказывается, дернулся и упал с дивана на пол, да так неловко, что сломал ногу. Мне ее потом лечили-лечили, да так вот и хожу теперь с тростью...
- Интересно, - задумчиво сказал Щ, - как это всё понимать?
Он посмотрел в сторону, на дверь, из-за которой доносились резвые музыкальные пассажи, и вздохнул:
- Я боюсь, что никогда не пойму, зачем между мужчинами и женщинами так часто поселяется жестокость. У меня этого еще не было, но вдруг будет? Сейчас я влюблен в мечту, но вдруг она сойдет с картинки и прикоснется ко мне?
- Не бойтесь. Выйдет боком - только если вы встретите свою. Предназначенную, - ответил Ш, покачивая головой.
- Возможна ошибка! - возразил Ч, припомнив свой печальный сон.
- Всё возможно, - согласился Ш, - поэтому не надо дергаться. А то можно упасть. Например, с дивана.
- У моей мечты есть имя. Его все знают, кто смотрит хотя бы на афиши, - тихо признался Щ и еще больше ссутулился.
- О Боже, да не она ли была здесь в начале праздника под руку с мужем?! - воскликнули Ч и Ш.
- ...
Собеседники вдруг разволновались и заговорили одновременно, их было невозможно понять, но Щ все же расслышал, что любимая им недоступная мечта, во-первых, очень похожа на ту, что видел во сне Ч, и на ту, с которой столкнулся в жизни и во сне Ш.
Мужчины покинули курительную и пошли на поиски незнакомки, странно напоминающей всех женщин. Каждый решил, что обознался, или совпадение вышло, но посмотреть на нее загорелись сильно.
В центральном зале кипело веселье. Сам юбиляр, возбужденный до красноты, принимал и принимал поздравления, пожимал руки, похлопывал по плечам, пил очень много "Нарзана" и не закусывал. Две парочки пританцовывали нечто фокстротоподобное, официанты десятый раз переменили блюда, лилась музыка, над волнами которой там и сям прорывалась очередная речь с похвалами хозяину.
И только серо-зеленый трезвый Т никак не мог пробиться к У поближе, чтоб спросить, где, наконец, Ли. Стоило ему сделать шаг, как перед ним вырастал очередной поросенок на блюде: очередной официант заслонял проход к господину У.
Тогда Т вернулся к столу, сел и спросил у Альматры, не может ли она сама подойти к родному отцу и поинтересоваться, где Ли.
- Не могу, - решительно ответила девушка и опустила глаза.
- Как это? - еще больше встревожился Т.
- Когда я была маленькая, отец запретил мне задавать ему любые вопросы. Если я забывалась и вдруг что-то спрашивала, он... словом, он очень красноречиво напоминал мне это правило. К настоящему возрасту я очень крепко усвоила: никаких вопросов.
- А что будет? - недоверчиво спросил Т.
- Он убьет меня.
Т почудилось, что он сходит с ума. Мир лихо крутанулся перед глазами, свет на миг померк, но Т ухитрился взять себя в руки. Встал и сказал:
- Кажется, я что-то понял, но это слишком. Надо действовать, иначе этот полоумный, которого я считал своим другом, выкинет такое...
Он не успел договорить, потому что в это же мгновенье по всем комнатам что-то грохнуло, треснуло, электролампочки повзрывались и рассыпались на тысячи осколков, покрывших столы с едой стеклянной пылью. Пиршество остановилось, в темноте все тут же замолчали, охваченные ужасом. Музыка стихла.
- Какого черта!.. - взвизгнул юбиляр. - В чем дело? Несите свечи!!!
Народец позволил себе чуток пошевельнуться. Официант принес большую белую свечу, и в полумраке открылась чудовищная картина разрушения. С окон сорваны портьеры, стулья перевернуты, шикарная еда погибла - часть под осколками ламп, часть - свалилась на зеркальный паркет. Венецианские бокалы послетали со столов и разбились вдребезги. Запахло паленым волосом. Учуяв дым, дамы запищали, кавалеры забормотали что-то несловесное, поскольку никто не знал, что можно говорить в таких случаях, как взрыв на банкете у главного поэта, философа, да что там - главного человека страны...
Господа Ч, Ш и Щ раньше других восстановили активность и направились к юбиляру, но господин У предусмотрительно выхватил свой пистолетик и навел на публику.
- Стоять, скоты! - рявкнул он. - И молчать! Охрана!
Официанты выхватили пистолеты и окружили своего хозяина. Из-за их широких спин он скомандовал:
- Сейчас наведут порядок, я разберусь и вернусь. - И пулей вылетел из центральной гостиной.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
