Учитель внимательно посмотрел на него, будто случилось нечто из ряда вон выходящее, и ответил сам:
— Ну, хорошо. — Он ткнул пальцем в звездную карту. — Если посмотреть через большой и хороший телескоп на туманный и белый Млечный путь, видно очень много маленьких звездочек. Не так ли, Джованни?
Джованни покраснел и кивнул головой. На глаза у него навернулись слезы. Верно, я же это знал и, конечно, Кампанелла тоже знал! Это ведь было в журнале, который они вместе читали в доме отца Кампанеллы. Тем более что, прочитав об этом, Кампанелла тогда сразу принес из кабинета отца большую книгу, раскрыл на главе «Млечный путь», и они долго рассматривали красивую фотографию во всю страницу. Там на черном фоне была целая россыпь белых точек. Кампанелла не мог об этом забыть, а не ответил сразу же потому, что последнее время ему совсем не хотелось трудиться — ни с утра, ни после обеда. Да и в школе с ребятами он перестал играть, и с Кампанеллой почти перестал разговаривать. Зная это, Кампанелла, наверное, из сочувствия к другу, нарочно не ответил на вопрос учителя, — от этих мыслей Джованни стало невыносимо жаль и себя, и Кампанеллу.
Учитель сказал:
— Итак, если мы представим себе Небесную реку настоящей рекой, то каждая маленькая звездочка будет песчинкой или камушком на ее дне. А если вообразим себе гигантский молочный поток, на который больше всего похожа Небесная Река, то все звездочки станут маленьким пузырькам жира, плавающими в молоке. А чем же является вода в этой реке? Это так называемый вакуум, который пропускает через себя свет с определенной скоростью, в нем плавают и Солнце, и Земля. То есть все мы живем в воде Небесной реки. Если мы, окруженные этими водами, оглянемся вокруг, то увидим, как на дне этой реки, которая чем глубже, тем синее, где-то далеко и глубоко, сосредоточено множество звездочек, которые кажутся нам белыми и неясными. Посмотрите на этот макет.
С этим словами учитель указал на двояковыпуклую линзу, внутри которой было множество сверкающих песчинок.
— Вот такую форму имеет Млечный Путь — Небесная река. Давайте представим, что каждая из этих блестящих песчинок — звезда, излучающая свет, как наше Солнце. Допустим, что наше Солнце находится здесь в середине, а Земля — рядом с ним. Предположим, что ночью вы встанете в центре этой линзы и оглядите ее изнутри. Здесь линза тоньше, поэтому видно совсем немного блестящих песчинок или, иными словами, звезд. А здесь и вот здесь стекло толще, поэтому блестящих песчинок, или звезд, гораздо больше, и те, что подальше, кажутся мутным белым веществом. Такова современная теория Млечного Пути.[124]А о том, какого размера эта «линза» и что за звезды находятся в ней, я расскажу вам на следующем занятии по астрономии. На сегодня достаточно. Поскольку сегодня праздник Млечного Пути,[125]посмотрите внимательно на небо, выйдя на улицу. На этом все. Уберите книги и тетрадки.
Некоторое время школьный класс был наполнен стуком открывающихся и закрывающих крышек парт и шелестом книг, складываемых в стопки. Потом все встали, чинно поклонились и вышли из аудитории.
Типография
Когда Джованни вышел из ворот школы, семь или восемь учеников их класса, явно не собираясь возвращаться домой, столпились вокруг Кампанеллы в углу школьной площадки рядом с вишневым деревом. Похоже, они договаривались о том, чтобы пойти собирать плоды «карасуури»,[126]к которым сегодня ночью в Праздник «хосимацури»[127]они прикрепят фонарики и пустят плыть по реке.
Джованни вышел за ворота школы бодрой походкой, широко размахивая руками. В соседних домах уже готовились к сегодняшнему празднику: подвешивали шарики из листьев тиса, вешали фонарики на ветви кипарисов.
Не заходя домой, Джованни обогнул три квартала, и остановился перед большой типографией. Поклонившись сидевшему за конторкой возле входа мужчине в белой мешковатой рубашке, он снял туфли, поднялся[128]в помещение и открыл большую дверь в конце коридора. На дворе было еще светло, но внутри горели лампы, громко стучали печатные станки, и рабочие, кто с повязкой[129]на голове, кто в кепке с козырьком, что-то читали и считали речитативом, будто напевали какую-то песню.
Джованни прямиком направился к человеку, сидевшему за высоким столом, третьим от входа, и поклонился ему. Тот порылся в шкафу и, сказав «Наберешь это сегодня?» — отдал Джованни бумажку.
Джованни вынул маленький плоский ящик из-под его стола, направился в дальний угол комнаты, освещенный множеством ламп, сел на корточки и начал маленьким пинцетом набирать литеры, как зернышки, одну к другой. Какой-то парень в синем переднике, проходя за спиной Джованни, сказал:
— Эй, Лупа, доброе утро! — И несколько человек, работавших рядом, молча усмехнулись.
А Джованни, потирая глаза, продолжал подбирать литеры.
Пробило шесть часов, и через некоторое время Джованни еще раз сличил плоскую печатную форму с бумажкой и подошел к мужчине за столом. Тот молча взял форму, слегка кивнув головой.
Через некоторое время Джованни снова подошел к столу. Тот же мужчина, не говоря ни слова, протянул Джованни маленькую серебряную монетку. Джованни сразу же оживился, быстро поклонился, взял портфель и выскочил за дверь. Весело посвистывая, он зашел в булочную, купил буханку хлеба, пакет кускового сахара и быстро побежал своей дорогой.
Дома
В прекрасном настроении Джованни вернулся в свой маленький домик, стоявший в переулке. Слева от входа росла в ящиках фиолетовая капуста и спаржа. Шторки на двух маленьких окошках были опущены.
— Мама, я дома. Как ты себя чувствуешь? — спросил Джованни, снимая туфли.
— Джованни, устал на работе? Сегодня прохладно. А чувствую я себя очень хорошо.
