Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
– Ничего, по-моему, – говорит Петворт, дыша коньячными парами.
– О да, он ничего просто так не делает. Что ему про вас известно? Откуда он так хорошо вас знает? И вашу жену?
– Он просто слушал курс в Кембридже.
– И все? – спрашивает Марыся. – Не думаю. Я вообще не могу представить его студентом. Этот человек, он считает, что всё знает от рождения. Ну, Петворт, берите, пожалуйста, ваши багажи. Смотрите, мы почти приехали.
За окном городской пейзаж, ветер, белье на веревках, длинная черная стена, рваный плакат «Пъртыуу Популятууу», груда угля, запах гари, платформа с встречающими. Петворт и Марыся заходят в полупустой вокзал: высокая стеклянная крыша, зал ожидания, несколько вооруженных людей, площадь, оранжевые такси. Любиёва решительно проходит в начало очереди и открывает дверцу машины, тем временем Петворт видит, что к ним, крича и размахивая руками, бегут Плитплов и его чернобородый спутник.
– Быстрее в машину, – говорит Марыся Любиёва.
Они едут по городу. Воздух влажный и какой-то средиземноморский. Горлопанят невидимые горлопаны, бегают дети, машины сигналят наперебой, за полузашторенными открытыми окнами небритые мужчины говорят по телефону. Отель «Галактика» – большое современное здание на берегу озера, в вестибюле – витрины с сувенирами, за регистрационной стойкой – синяя космоплотовская девица.
– Вы будете жить в «Галактике», – говорит Марыся, заполняя бумаги, – а я – в маленькой пристройке.
В номере у Петворта стоят непомерно большие настольные лампы и маленький неработающий телевизор. На туалетном столике карточка: «Пожалуйста, отметьте галочкой:? мне очень понравилось проживать;? всё хорошо;? я недовольный». Кафетерий, где они встречаются с Любиёвой, называется «Бут-теръум» и похож на гамбургерную без гамбургеров.
– Зачем он приехал? – спрашивает Марыся Любиёва, набирая на вилку салат. – Теперь, думаю, наши хорошие выходные будут не такие хорошие.
Через стеклянные двери виден вестибюль: там Плитплов разговаривает с чернобородым приятелем, человеком в большой фетровой шляпе и кем-то подозрительно похожим на профессора Рома Рума.
– Не будем обращать внимания, – говорит Марыся. – Станем развлекать. Мунъстратуу очень постаралось и много всего устроило.
Так и есть. В выходные Петворта возят в разные места на берегу озера, где он сидит в кафе и пьет светлое пиво; следующий пункт программы – поездка в монастырь на холме, где усатый сторож выдает ему непомерно большие войлочные туфли, а монах в длинной рясе показывает древнюю, богато иллюстрированную Библию, написанную алфавитом, который теперь почти не используют. «Эти попы, – говорит потом Марыся, морща нос, – как они любят дурить своей пропагандой глупых людей, которые им верят». В цирке, Кырку Хывардим, Петворт смотрит на озорных мартышек и грустных львов, странным образом чувствуя себя как дома. Он посещает рыбоводческий совхоз и слушает доклад об аграрной реформе, смотрит в кинотеатре фильмы, снятые в стиле тяжелого фотореализма большими неповоротливыми камерами, про героев труда, обучение глухих детей, заводы с дымными трубами и атомные электростанции. Иногда Марыся Любиёва переводит: «Катрина своей выдающейся фигурой двигает революционный балет», но по большей части это просто мелькание образов, поскольку прочувствованные комментарии звучат на языке, который он так и не сумел выучить. От Плитплова ни слуху ни духу до вечера субботы, когда Петворт, возвращаясь в гостиницу «Галактика» (Марыся ушла в свою пристройку), видит указатель «КОНГРУССЪУМ». Дверь охраняют двое вооруженных милиционеров; за ними Петворт видит большой зал и множество флагов. На возвышении сидят люди, перед каждым табличка с именем. Их то и дело снимают фоторепортеры. Сбоку четыре переводчика в кабинках с табличками «ДОЛЬМЕЧУУ» быстро шевелят губами, и Петворту кажется, что один из них – Плитплов. Милиционер закрывает дверь и машет рукой – мол, нечего заглядывать. Петворт поднимается в лифте и заходит в номер, где большие настольные лампы и маленький телевизор как будто смотрят и слушают.
Выходные закончились; утром кажется, что цикл начнется сначала. С лекцией под мышкой Петворт спускается позавтракать в «Буттеръум». Пока они пьют плохой черный кофе с булочками, Марысю зовут к телефону.
– Небольшая путаница, – сообщает она, вернувшись. – Ваша поездка не будет такой же. Боюсь, вы не увидите ваш последний город, Провд. Какая жалость, он бы вам понравился. Просто у нас в стране маленькие сложности, из-за которых туда лучше не ездить. И ваши лекции здесь, возможно, вы не будете читать. Вместо этого мы поедем в чудесный колхоз с тракторами, и вы проведете очень приятный день. А завтра попытаемся взять вам билет на самолет в Слаку, чтобы у вас было больше времени посетить магазин «Вищвок» и купить сувениры.
– Это как-то связано с языковой реформой? – спрашивает Петворт.
– Отчасти, – говорит Мари. – Все скоро разрешится. Только какая жалость про вашу поездку. Теперь вы не сможете прочесть ваши лучшие лекции.
Когда они выходят в вестибюль, Петворту кажется, что вооруженных милиционеров несколько больше обычного и что позже, в чудесном колхозе с тракторами, где они бредут вдоль овощных гряд, Марыся Любиёва выглядит бледнее и напряженнее, чем раньше. По возвращении в отель Петворт уже не застает указателя «КОНГРУССЪУМ»; в номере, едва он туда входит, звонит телефон.
– Вы одни? – спрашивает голос. – У вас никого нет?
– Никого, – отвечает Петворт. – Это Плитплов?
– Кто-то вроде, – говорит голос. – Вы удивляете про обед, думаете, вас забыли.
– Нисколько.
– Мы перенесем обед на другой день. Сейчас я собираюсь назад в Слаку. У меня тревожная жена, очень деликатная, и она не видела меня три дня. Вы читаете свои лекции?
– Нет, – отвечает Петворт.
– Что ж, маленькое слово совета от старого друга, – говорит голос. – Думаю, вам надо сказать своей очаровательной переводчице, что вы тоже хотите вернуться в Слаку. Это не так трудно устроить. Вы – важный официальный гость.
– Я вылетаю завтра, – говорит Петворт.
– Хорошо, – произносит голос. – Надеюсь, самолеты летают. Спите очень хорошо, мой друг.
На следующее утро такси привозит их в аэропорт. Зал ожидания переполнен, у двух регистрационных стоек выстроились длинные очереди.
– Невозможно, – говорит Марыся Любиёва. – Ждите здесь, пожалуйста, я пойду и попробую договориться. Вы не уйдете? Я не потеряю вас снова?
– Нет, – отвечает Петворт, стоя, как в день прилета, спиной к колонне над сваленными грудой вещами.
Вокруг снует вечно занятая толпа; лица, чужие, незнакомые и всё же более привычные, чем когда-то, возникают и пропадают в толчее. В конце зала тикают часы; на одном киоске написано «ЛУТТУ», на другом – «КОСМОПЛОТ». Аэропорт пахнет карболкой и балканским табаком, несмотря на развешанные повсюду таблички «НОКУ РОКУ». Подъезжают автобусы, толпа становится всё гуще; не слышно, чтобы самолеты взлетали.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
