Лучше не знать, что здесь случилось, есть вещи, о которых лучше не знать!
Когда Надя и Банан, запыхавшись, вышли на поляну, то Вилли стоял на коленях и молился.
Тело на дереве чуть покачивалось.
Вилли молился за душу Даниэля, а еще — за свою душу.
Он просил бога простить его.
За все, что когда-то сделал.
Даже за то, о чем уже не помнит.
К примеру, он помнит, как разбил отчиму голову обрезком водопроводной трубы.
Сейчас бы он этого не сделал.
— Надеюсь, ты слышишь меня, господи?
Бог не отвечал, да Вилли и не нуждался в ответе.
Просто такой мир, господи, говорил он, полный мерзости и гноя.
Надо бы все это смыть и начать заново.
— А вот если ты не дашь мне увидеть, что будет в том, новом мире, то значит, мое место — на этом дереве, рядом с Даниэлем, я прав, господи?
Бог опять не ответил, и Вилли заплакал.
Наверное, первый раз в жизни — он не помнил, чтобы когда-нибудь плакал!
Надя подошла к нему и погладила по черному плечу.
— Перестань, — сказала она, — лучше давай снимем тело с дерева и похороним!
Вилли кивнул.
Надо было похоронить Даниэля.
Он подошел к дереву и стал карабкаться.
Даниэль застрял между пятой и шестой ветками, если считать снизу. Вилли пыхтел, но лез.
Руки саднило, один раз он чуть не сорвался — неудачно поставил ногу. Но удержался, оставались еще две ветви.
Непонятное дерево, каким образом оно вымахало таким большим?
Наконец он оказался рядом с телом и спихнул его на землю.
Труп Даниэля глухо шмякнулся о траву.
Вилли показалось, что Белый Тапир пробурчал что-то невнятное.
Наверное, похвалил его — мертвые должны быть в земле, не так ли?
Когда Вилли слез обратно, то Надя и Банан стояли у тела и о чем-то говорили на непонятном языке.
— What? — спросил Вилли. — Что?
— Stones! — ответила Надя. — Камни!
Вилли понял.
Им нечем копать землю, но здесь есть камни, на краю поляны их так много, будто кто-то приготовил специально.
Они положат тело под дерево и завалят камнями.
А рядом будет стоять Белый Тапир.
И охранять Даниэля.
Существо с одним глазом, то ли бог, то ли посланник бога — Вилли решил больше об этом не думать.
Он таскал камни, Надя и Банан заваливали тело.
Было жарко, как и положено душным и влажным тропическим днем.
Камней пришлось принести много, Вилли устал.
Он был мокрым от пота, руки болели, но он носил и носил камни, пока Надя не сказала:
— Хватит!
Они удовлетворенно посмотрели на гору камней. Вилли снова показалось, что Белый Тапир шевельнулся.
И скосил в его сторону свой единственный глаз.
Вилли знал, что второй там, в брошенном неподалеку от дерева цилиндре.
Можно взять и вставить на место, вот только что-то говорило ему: нельзя!
— Пойдем! — сказал Банан и повернул в сторону зарослей.
Надя направилась за ним, Вилли послушно потащился следом.
Но потом остановился и попытался понять.
Даниэль лежал под грудой камней. Белый Тапир стоял рядом. Судя по всему, всем довольный.
Значит, дело было не в глазе.
«Цилиндр! — подумал Вили. — Надо взять цилиндр!»
Именно цилиндр здесь был лишним, если бы в нем действительно был глаз бога, то Даниэль остался бы жив.
А раз так, то цилиндр принадлежит тому, у кого его отобрали, — белому, который ничего не помнит.
Но не помнит сегодня — вспомнит завтра.
Вилли был уверен, что завтра все равно наступит, даже если Бог услышал его молитву и вскоре смоет весь мир, наслав на него новый потоп, — когда он был маленьким, мом часто читала ему Библию.
Но завтра все равно наступит, а значит, надо отдать цилиндр белому.
Банан и Надя были далеко впереди. Вилли торопливо догнал их, крепко держа цилиндр в левой руке.
Они шли медленно, о чем-то разговаривая.
Женщина говорила спокойно и нежно.
Вилли улыбнулся.
Так говорят, когда любят и не ждут смерти.
А значит — все они будут живы.
И простой черный парень из Брайтона, и молодая, светловолосая женщина, и потерявший память белый, и второй белый, который испугался мертвого тела и убежал обратно на берег.
Вон он, сидит на корточках у самой кромки песка и смотрит в сторону моря.
Вилли тронул Банана за плечо и протянул цилиндр.
Тот недоуменно посмотрел на Вилли, потом неуверенно взял цилиндр.
— It's your property! — сказал Вилли.
Банан не помнил, чтобы у него когда-нибудь была подобная штуковина, но если дают, то отчего бы не взять?
Надя о чем-то говорила с Марко.
Банан сел рядышком и стал смотреть на цилиндр.
Потом попытался отвинтить крышку, получалось это с трудом — кто-то уже пытался открыть и чуть не свернул резьбу.
Наконец крышка поддалась, Банан начал крутить сильнее.
Потом снял ее и положил на песок.
В цилиндре лежала какая-то ампула, а еще из цилиндра несло холодом.
Максим взял ампулу из гнезда, поднес к глазам и стал рассматривать.
Ампула как ампула, внутри что-то молочно-белое, хотя на солнце кажется серебристым.
Цветом похоже на сперму или лунный камень.
А еще на ампуле маркировка. ZZX 222.
Непонятно, зачем отдал ему это черный.
Хороший парень, вон какие таскал камни там, на поляне!
Банан посмотрел на ампулу, встал с песка и подошел к воде.
Вилли что-то крикнул ему в спину, но он не различал слов, — ветер, дующий с моря, относил их обратно.
Размахнулся и кинул ампулу в море.
Она пролетела недалеко, гальку в детстве он кидал ловчее.
Сверкнула на солнце и упала в воду.
Большая глупая серо-белая птица, приняв ампулу за мелкую рыбешку, сорвалась с соседней волны, подхватила ее клювом и полетела в сторону открытого моря, где фиолетово-синяя вода означала большие глубины.
Птица попыталась проглотить ампулу, что-то ей не понравилось, и она выронила ее обратно в воду.
