1
На следующее утро, пока Ннанджи учил Матарро фехтовать, Томияно подошел к Уолли с печальной улыбкой и двумя рапирами. Это означало объявление капитуляции, но на самом деле лишь подтверждало то, о чем Уолли уже догадывался — с данного момента «Сапфир» находился под его командованием. Семье и раньше приходилось сталкиваться с пиратами, но никогда — столь близко, и при этом не понеся никаких потерь. Они все поняли. Они были готовы сотрудничать. Более того, они были искренне благодарны воинам. Больше не могло быть никаких разговоров о том, чтобы высадить пассажиров на берег, и даже угрюмый капитан начал понемногу оттаивать, становясь более дружелюбным.
Два дня спустя, после того как Уолли обучил его нескольким дьявольски сложным и таинственным приемам, а также прочитал короткую лекцию о слабых местах Ннанджи, Томияно победил молодого человека с крупным счетом, к его большому возмущению. С этого дня ежедневные поединки стали национальным спортом на корабле. Уолли с трудом мог найти спокойную минуту, когда тот или другой не требовал еще одного урока. Уровень фехтования на борту корабля вырос до головокружительных высот.
В Ча новичок Катанджи с изумлением обнаружил, что исполнять роль раба теперь не только разрешено, но еще и поощряется. Входить в башню, разговаривать с колдунами и совершать прочие подобного рода глупости было по-прежнему запрещено, но он необычно искренне пообещал, что будет осторожен.
В Ча Брота также избавилась от мрамора и обуви, и купила вина, громадные благоухающие бочки с вином. Без всякого предварительного обсуждения «Сапфир» продолжил свой путь вверх по течению, и горы постепенно перемещались с юга на юго-восток.
— В первый вечер, после отплытия из Ча, за ужином Томияно разлил всем на пробу вина.
— Это непростое вино! — объявил он. — Вы не поверите, сколько попросили за него местные виноторговцы, но на правом берегу его можно с выгодой продать. Я проверял.
Уолли мог об этом догадаться еще до того, как попробовал вино, и не только по той реакции, которой сопровождалась дегустация.
— По крайней мере в шесть раз дороже обычного вина? — спросил он.
Капитан подозрительно кивнул.
— Почти в восемь. А что?
Уолли осторожно попробовал. Это был почти чистый спирт, ароматизированный вином — грубое и крепкое бренди.
— Если у тебя есть обычное вино, капитан, — сказал он, — завтра я смогу сделать из него точно такое же. Но его будет в пять раз меньше, чем обычного. — Он рассмеялся, увидев скептический взгляд капитана.
Медный перегонный аппарат из Ки Сана все еще стоял в углу рубки, и на него не претендовал ни Томияно, ни Ннанджи. На следующее утро Уолли отнес его вниз на камбуз и осторожно перегнал немного вина для ошеломленных моряков.
— Получите, — сказал он. — Если захотите обосноваться на берегу, вы сможете сами стать виноделами; однако я подозреваю, что колдунам не понравится конкуренция. Вы можете вскоре погибнуть от неприятной случайности, так что я вам этого не советую. — Они смотрели на него с суеверным ужасом, и заявили, что ни о чем подобном даже не помышляют.
Было ясно, что колдуны, имея перегонные аппараты, для какой бы цели они их ни использовали, рано или поздно должны были открыть способ получения алкоголя. Более интересным для Уолли оказалось открытие, что они делали на этом деньги. Он добавил к перечню вопросов, на которые хотел бы получить ответ, еще один: чем еще торговали колдуны, кроме магических снадобий и заклинаний и спиртного?
Ча находился на левом берегу… следующим городом был Во, на правом. Они чередовались, словно следы чьих-то ног. Когда «Сапфир» причалил, по трапу с некоторым трудом поднялся таможенник, и когда он произнес слова приветствия, Томияно обдало парами спиртного.
— Добро пожаловать в Во, на карнавал! — объявил таможенник и слегка покачнулся.
Брота потерла пухлые руки при мысли о карнавале и о грузе вина, которое можно было продать.
У Уолли зародилось мрачное подозрение. Он повернулся к Ннанджи.
— Готов поспорить на завтрашний наряд в гальюне, что нам не придется поговорить со старостой.
Ннанджи не принял подобной ставки — он вполне доверял предчувствиям своего наставника.
— Иди, продавай свое вино, госпожа, — сказал Уолли Броте. — Я знаю, чем будем делать мы и все остальные, Верно, брат?
— Верно, — сказал Ннанджи. — Карнавал!
Уолли повернулся к Джии.
— Будут танцы! — сказал он. — Вино, и песни, и прекрасные женщины в прозрачных платьях.
Джия опустила глаза.
— Я не могу танцевать, дорогой.
— И маски, — спокойно сказал Уолли.
Он был прав насчет старосты: единственными воинами, которых им удалось найти, были двое юношей, настолько пьяных, что они не могли найти рукояток собственных мечей. Ннанджи пришел в ярость и хотел отсечь им косички, но Уолли оттащил его, прежде чем тот успел начать. Теперь не было никаких шансов на то, что Брота высадит его на берег, даже если он найдет достойных воинов, но, видимо, ему пока не было дозволено встретить хотя бы одного. Он находился в исследовательской экспедиции и должен был выяснить все сам. Он надеялся, что к тому времени, когда они достигнут Ова, он наконец узнает свой урок.
Он ошибался, говоря о красивых платьях. Уровень жизни был здесь не настолько высок, чтобы позволять подобную роскошь. Участники карнавала носили минимум одежды и были с головы до ног покрыты краской, игравшей роль одновременно костюма и маски. Их быстро снабдили запасом краски, и молодежь разделилась на пары, чтобы разукрасить друг друга. Ннанджи предложил свои услуги Тане, но ему пришлось удовольствоваться Катанджи.
