— Туунгу-то, разумеется, скажем. А вот где мы найдем девочку? Да и зачем уже, собственно? Что это изменит?
— Мы хоть узнаем у нее, когда будут объявлять оценки за домашнее задание! Может быть, по нашему времени — это год, или сто лет… Тогда у нас есть время.
— Логично, — согласился Алексей. — Только мало мне что-то верится в сто лет… Годик хотя бы!
— Перед смертью не надышишься! — ввернула Илма.
— Уши-то есть.
Между тем корабль нарезал и нарезал витки вокруг Октаэдра в странном светло-сером свете. Хотя он был уже не таким светлым, как вначале.
— По-моему, темнеет, — обеспокоенно сказал Алексей.
— Надо скорей садиться! — встревожилась Илма, тоже заметив изменение освещения.
— Проболтали мы с тобой! Если не сядем до темноты — придется до утра здесь болтаться…
— Не хочу до утра, мне страшно! — пискнула Илма совсем по-девчоночьи.
— Ладно, держись, как раз к нашему треугольнику подлетаем! — Алексей крепко обхватил ручку управления и плавно повернул ее вниз.
Корабль послушно клюнул носом и стремительно начал снижаться.
— Не так быстро! Делай маленькую скорость! — забыла слово «тормози» Илма.
— Не боись! — крикнул в ответ Алексей, помня слова Митрича об «умном корабле», хотя и самому ему стало не по себе от стремительно приближающейся земли.
Корабль и правда был «умным». Автоматика взяла управление на себя, когда до поверхности оставалось метров пятьсот. Торможение произошло очень плавно, и многотонный космический корабль, словно перышко, опустился на колосящееся поле сразу за Никольским.
«Эх, потравили хлебушек!» — не к месту подумалось Алексею. Какой уж тут хлебушек, если кранты скоро всему миру, хоть и маленькому, но единственному.
Глава 26
Темнота наступила очень быстро. Алексей с Илмой только успели выйти из корабля на поле, как стало уже почти ничего не видно вокруг.
— Илма, ну не дураки ли мы с тобой? — сказал Алексей, но тут же поправился: — Прости, это я дурак, ты тут ни при чем.
— А в чем дело? — Илма слегка клацала зубами, то ли от ночной свежести, то ли от страха перед тревожной темнотой.
— Сели-то мы в Никольском, а зачем? Мы же договорились с Туунгом, что он отведет всех в свой замок! Ну, и как мы доберемся туда в темноте? Так что волей-неволей придется в корабле ночевать.
— Леша, я не хочу в корабле! — Илма задрожала еще больше. — Давай в селе переночуем!
— Так там же, поди, ни одного дома целого не осталось…
— Смотри, а там огонек горит! — радостно вскрикнула Илма.
Действительно, в стороне Никольского маячил красноватый огонек. Только он, как показалось Алексею, не стоял на одном месте, а медленно двигался. Причем, хоть в плотных сумерках (темнота в новом мире даже глухой ночью не была абсолютной) и трудно было понять наверняка, но создавалось впечатление, что огонек движется над поверхностью, попросту — летит…
— Да это же катер! — догадался Алексей. — За нами Кирилл, наверное, прилетел!
— А найдет он нас? — забеспокоилась Илма.
— Эх, жаль пистолета какого-нибудь у нас нет! — сокрушенно развел руками Алексей. — Разве что «фонариком» наннгским помахать…
— Ты хочешь стрелять по катеру? — удивилась Илма.
— Посигналить ему хочу, что мы здесь!
— Прости, Леша, у меня после полета голова плохо соображает… Я просто дура какая-то… — Голос Илмы задрожал, казалось, еще чуть-чуть — и она заплачет.
— Да ты что, глупенькая, — Алексей обнял Илму, насколько это позволяли «скафандры».
— Вот я и говорю, что дура… — всхлипнула Илма.
— Перестань, перестань, — еще крепче прижал к себе девушку Алексей. — «Глупенькая» — это вовсе не «дура»… Это значит — ты самая милая, самая родная, самая-самая! Это потому что я люблю тебя.
— Ага, — шмыгнула Илма носом, но уже успокаиваясь. — А была бы умненькой — не любил…
Алексей не нашелся, что ответить на это и просто взял да и поцеловал Илму во влажные, полуоткрытые губы, благо что шлемы были сняты.
— Ладно, сигналь давай, а то улетит! — сказала Илма, слегка оттолкнув от себя Алексея.
Алексей достал «фонарик» и чиркнул лучом по ночному небу. Получилось неплохо — как на рок-концерте с лазерным светооформлением, только, разумеется, беззвучно.
Огонек катера сразу остановился, замер на мгновение, а затем стал стремительно приближаться.
— Молодец Кирилл, — похвалил Алексей, опуская «фонарик».
— Это не Кирилл… — прошептала вдруг Илма испуганно.
Освещенный изнутри все тем же красноватым светом, катер завис метрах в пяти от космического корабля. Затем медленно опустился на землю. Верхняя часть кабины поползла, открываясь, вглубь борта. Алексей и Илма оба, не сговариваясь, достали «фонарики» и направили их в сторону пилота. Поскольку это был, действительно, не Кирилл… Из кабины катера поднимался старший хронист Верхнего Разведкруга Мател!
— Не стреляйте! Не стреляйте! — «закричал» Мател, размахивая руками. — Выслушайте меня!
— Брось сначала сюда свое оружие! — крикнул в ответ Алексей.
Мател послушно выбросил сначала автомат (во всяком случае, нечто подобное), а затем и «фонарик».
— У меня больше нет оружия!
— Подними вверх руки и медленно, без резких движений, иди сюда, — сказал Алексей. — Дернешься — пристрелю!
— Хорошо, хорошо! Только не стреляйте! — Мател вскинул вверх свои длиннющие руки и вышел из катера. Потоптался на месте и нерешительно стал приближаться к Алексею с Илмой, по-прежнему держащим его на прицеле.
Когда между ними и хронистом осталось каких-нибудь пару метров, Алексей жестко скомандовал:
— Стоять!
Мател застыл как вкопанный, не опуская рук. И залебезил жалобно, словно и не был он совсем недавно жестоким и беспощадным командиром отряда таких же беспощадных вояк:
— Не надо в меня целиться, прошу вас! Я — полностью на вашей стороне! Я ведь специально прилетел сюда, чтобы рассказать об этом…
— Сначала ты просто удрал, а потом что — одумался что ли? Поумнел, или как? Может, контузило? — съерничал Алексей, но «фонарик» опустил, готовый, правда, в любое мгновение вскинуть его снова.
— Я не удрал, вы неправильно поняли мой поступок! Я погнался за удирающими солдатами!
— Ах, вот даже как! Погнался за солдатами? — Тон Алексея остался по-прежнему жестоко-ироническим. — И зачем же? Чтобы вернуть их на поле боя?
— Нет-нет! Я боялся, что используя столь мощное оружие, солдаты доставят большие неприятности родному городу!
