Он окинул взглядом зловещую пустыню, протянувшуюся до горизонта. За последние несколько дней они не встретили ни одного дерева, ни единого зеленого растения. Охотники не обнаружили никаких птиц или другой дичи, зато вокруг было множество змей. Из-за их укусов Кайан уже потерял двоих воинов из отряда «летучих демонов» и трех боевых коней.
— Даже море с его неведомыми опасностями лучше, чем это пекло, — сказал он.
Роксана нахмурилась.
— Александр не виноват в том, что дожди задерживаются. Ее супруг страдал так же, как и все остальные. Светлая кожа Александра потемнела на солнце, а лицо избороздили морщины, вызванные постоянной озабоченностью царя. Рана в легкое пошатнула его здоровье, к тому же он спал только урывками. Роксане понадобилась вся сила ее женского убеждения, чтобы заставить его отдыхать в самое жаркое время дня.
— Дети стали умирать, — сказал Кайан.
Его ястребиное лицо трудно было рассмотреть в складках ткани. Неужели в его угольно-черных глазах промелькнули слезы?
Женщины, последовавшие за армией в пустыню, в основном были лагерными шлюхами, законными женами воинов и прачками, с которыми шли и их чумазые дети. Жены командиров плыли на кораблях или отбыли вместе со слонами. У большей части женщин, отправившихся через пустыню, лошадей не было.
Они шли пешком, орошая пески своей кровью. Некоторые вели с собой ослов или коз, причем большинство женщин были обременены детьми, кухонной утварью и домашним скарбом.
Вода в последнем колодце оказалась испорченной, и Александр, чтобы пресечь любые попытки напиться из него, послал к нему вооруженных людей. Роксана отдала свой бурдюк с водой матери, шедшей с новорожденным на руках. Для армии оставаться в этом месте было равносильно смерти. Разведчики сообщили о том, что впереди, на расстоянии полутора дней хода, есть очередная яма с водой. Необходимо было срочно отправляться в путь, а тех, кто уже не мог идти, надо было оставлять здесь умирать.
— Их ведь предупреждали, чтобы они не брали с собой детей. Они могли остаться или последовать за основной армией, — недоумевала Роксана. — Ну почему они такие упрямые?
Она очень горевала из-за страданий детей, но, в конце концов ее глаза стали сухими. Сейчас главной ее заботой было то, чтобы с Александром ничего не случилось. Без его руководства не оставалось никакой надежды преодолеть сотни миль пустыни, еще ожидавших их впереди.
Те, кто тащил с собой трофеи из Индии, постепенно стали уставать и выбрасывали многие ценные вещи. Всегда находились жадные руки, которые хватали дармовую добычу и тащили ее еще несколько миль, но зачастую кубки, урны и ящики с ценными специями так и оставались лежать на песке. Многие из солдат были еще неопытными, не приученными к дисциплине. Неудивительно, что их боевой дух унесли песчаные ветры и бесконечные солончаки. Роксана уже потеряла счет казненных собственными командирами солдат за кражу воды или за то, что они, желая напиться крови, подрезали вены животным.
Армия растянулась на мили, причем ослабевшие все больше и больше отставали. Гефестион несколько дней командовал арьергардом, прежде чем передать свой пост Пердикке. Жеребец Александра пока держался, но на его боках уже явственно стали проступать ребра. Великий царь шел всю ночь, давая коню возможность отдохнуть. Роксана дивилась выносливости мужа, снова начиная испытывать сомнения в том, что он действительно состоит из плоти и крови.
Несмотря на протесты Александра, Роксана регулярно наносила на его лицо и руки целебную мазь и настояла на том, чтобы он надевал плащ для защиты от ночного холода.
— Оставь меня в покое, женщина, — отбивался он.
— Ты делаешь то, что должен, дай же и мне такую привилегию, прошу тебя. Без тебя, мой господин, у людей не останется надежды. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в лоб. — Скоро пойдут дожди, Александр, и ты приведешь нас в Сузы. Флот Неарха пристанет к берегу, пошлют разведчиков, чтобы разыскать нас.
— Но когда же это случится? Когда мертвые восстанут из своих морских могил?
Проклиная все на свете, Александр занял свое место во главе колонны, а Роксана села на ожидавшего ее верблюда. Ругательства мужа отскакивали от нее, как крупинки песка. Она знала: Александр не должен потерять веру в себя, особенно сейчас.
Кайан придержал своего верблюда рядом с ней и протянул бурдюк с водой.
— Пей, — приказным тоном сказал он.
— Где ты это взял? — спросила Роксана. — Я полагала, что мы уже израсходовали все запасы воды.
— Пей.
Когда ее брат говорил таким тоном, спорить с ним было бесполезно. Она знала, что он способен силой влить воду в ее глотку. В воду, чтобы сохранить ее свежесть, было добавлено немного уксуса. Вкус воды показался ей божественным, и она подолгу держала ее во рту, прежде чем проглотить.
— Еще, — настаивал он. Помедлив, она подчинилась. Кайан завязал бурдюк, не выпив ни глотка. — Никому не станет легче, если ты умрешь от жажды. Даже очередная яма с водой лишь продлит общую агонию.
Кайану было известно и то, чем Александр не делился со своей женой. Проводники дезертировали, и даже сотоварищи поверили, что флот погиб. Сейчас они шли только по примитивным картам, ориентируясь по незнакомым звездам. Поворачивать назад было уже поздно, они должны были идти вперед, насколько хватит сил.
В ту ночь солдаты и люди, сопровождавшие войско, стали падать замертво. В пурпурной дымке рассвета Роксана увидела стервятников, следовавших за армией. Александр приказал не хоронить мертвых, чтобы не тратить излишних усилий. Колонна маршировала почти до середины дня, оставив позади столько миль, сколько смогла, прежде чем солнце достигло высшей точки.
Наконец, когда стало слишком жарко, Александр дал сигнал разбить лагерь. Люди устанавливали тонкие солнцезащитные щиты и прятались в их тени. Некоторые в поисках спасения от зноя и жалящих насекомых зарывались в песок.
Роксана поискала взглядом мужа и обнаружила его рядом с Гефестионом.
— Ты должен отдохнуть, Александр, — сказала она, доставая из кожаной сумки горсть фиников и предлагая их мужчинам. Они ели молча, а Александр поделился своей порцией с Ахиллесом.
Роксана потрепала жеребца по шее и занялась проверкой его ног.
— Он в лучшей форме, чем ты, мой супруг. — Она повернулась к Гефестиону. — Заставь его больше времени проводить в седле. Если он не сохранит силы, разум начнет изменять ему.
— Что это за манера говорить обо мне так, будто меня здесь нет? — Взгляд Александра казался стеклянным, что придавало царю полубезумный вид.
— Я хорошо знаю тебя, мой господин, — искренне произнесла она. — Никто не сомневается в твоей храбрости или таланте полководца, но пустынная жара изнурила нас всех. Человек ты или бог, но твое тело смертно и нуждается в отдыхе, и ты должен напиться. — Она дала знак Кайану принести бурдюк с водой. — Я редко обращаюсь к тебе с просьбами, Александр, но эту ты должен выполнить. Пей и поспи несколько часов. Когда ты отдохнешь, все пойдет иначе.
