– Отлично. А у тебя?
– Вы едете на фестиваль?
– Нет, на концерт.
– Ах, на этот, в зале Штульен?
– Да. А ты? Ты разве не едешь на концерт?
– Нет, – фыркнуло дитя. – Нас тут много, мы гоняем по всей орбите на этой машине до тех пор, пока нам не надоест. Квем хочет объехать ее как минимум трижды, потому что Ксидди уже объехала два раза вместе со своим кузеном. Но я думаю, что двух раз все-таки хватит.
– А зачем вам это путешествие? Джелдри с удивлением воззрился на Квилана.
– Просто для смеху. – Ребенку это казалось вполне достаточным объяснением. Из-за занавесей снова послышался смех.
– Отчего такой шум? – поинтересовался Квилан.
– Мы боремся, а до этого соревновались, кто громче пукнет.
– Слава богу, что я пропустил такое развлечение.
Из-за портьер снова раздался взрыв смеха.
– Я лучше вернусь, – заявил Джелдри. – Приятно было познакомиться. Надеюсь, концерт вам понравится.
– Благодарю и до свиданья.
Мальчик бегом помчался обратно. Смех и визги усилились.
– Я знаю.
– Что ты знаешь?
– Могу отгадать, о чем ты думаешь.
– Можешь ли?
– Что они, возможно, окажутся в подземке, когда сломается Хаб.
– И неужели я действительно думал об этом?
– Об этом думал я. Это почти одно и то же.
– Что ж, благодарю.
– Прости.
– Мы все виноваты, Хайлер.
Путешествие майора заняло чуть больше времени, чем обычно, поскольку на подъездах к Штульену скопилось очень много народа и машин. В лифте Квилану пришлось раскланиваться с какими-то людьми, узнавшими его, благодаря передачам новостей, в которых он, так или иначе, мелькал. Он даже увидел, что некоторые при встрече с ним нахмурились, вероятно, зная, что его присутствие лишает их присутствия Циллера за дирижерским пультом. Квилан добрался до своего места и сел, рассматривая абстрактную живопись на стенах, но затем, выйдя на поверхность, решил пройтись вокруг и осмотреться, пока есть время.
Зал еще не заполнился – люди предпочитали пока прогуливаться под сенью мощных прямоствольных мощных деревьев. На вечернем небе горели мягкие огни, льющие мерцающий золотой свет. В воздухе стоял запах еды, и люди ломились в кафе и рестораны, во множестве разбросанные по обеим сторонам прогулочной эспланады, в конце которой и высился Штульен, закрывая собой полнеба.
– Майор Квилан! – крикнул, приближаясь к нему, высокий красивый человек в ярком пиджаке. – Чонгон Лиссер, – представился он, протягивая руку, которую Квилану оставалось только пожать. – «Новости, последние новости отовсюду».
– Как дела? – механически спросил Квилан, не замедляя шага, а высокий человек заходил чуть спереди и сбоку, чтобы постоянно смотреть ему в лицо.
– Отлично, майор, чего и вам желаю. Майор, скажите, это правда, что Махрай Циллер, автор сегодняшней симфонии, которая прозвучит сейчас здесь, в Штульене, заявил, что если на концерте будете вы, то его не будет?
– Нет.
– Это неправда?
– Мне он ничего подобного не говорил.
– Но возможно ли будет сказать, что вы должны были слышать о подобном заявлении с его стороны?
– Не могу отрицать.
– И все-таки вы решили прийти?
– Да.
– В таком случае, майор Квилан, не скажете ли вы мне, в чем все-таки заключается суть разногласий между вами и Махраем Циллером?
– Спросите об этом у него. У меня с ним никаких разногласий нет.
– Но вы не можете отрицать, что сегодня он поставил вас в очень двусмысленное положение?
– Я не считаю мое положение двусмысленным.
– Можете ли вы сказать, что Махрай Циллер в этом случае мелочен или несправедлив?
– Нет.
– То есть вы имеете в виду, что он ведет себя абсолютно разумно?
– Я не специалист относительно поведения Махрая Циллера.
– Но вы, конечно, поймете людей, которые назовут ваш поступок эгоистичным, поскольку он не дает возможности Циллеру дирижировать первым исполнением своей новой работы, что, конечно, снизит остроту восприятия для большинства публики?
– Да, пойму.
Они были уже в самом конце широкой эспланады, где возвышалась высокая прозрачная стена, сияющая молочным светом, – это было силовое поле, призванное отделить счастливых обладателей билетов от их несчастных собратьев. Толпа стала реже.
– Так вы не чувствуете никакой…
Квилан зачем-то взял с собой билет, хотя и был предупрежден, что это всего лишь сувенир и для входа не потребуется. У Чонгона Лиссера билета явно не было, он неловко уткнулся в прозрачную стену, Квилан спокойно обошел его с легким поклоном и насмешливой улыбкой.
– Приятного вечера, – пробормотал он.
Но за стеной его сразу же окружили другие корреспонденты, которым он продолжал отвечать вежливо, но очень немногословно, продолжая идти на свое место, которое указывал ему компьютер.
Циллер следил за передвижениями Квилана едва ли не раскрыв рот:
– Во дает, сукин сын! И вправду пришел! И ни капли смущения! Идет, садится, и плевать ему на меня! И на мой, блин, концерт! Во паскуда. Сучий потрох. Кастратовский выблядок…
Циллер, Кэйб и аватар просмотрели еще несколько эпизодов, происшедших с майором по дороге на его пути к своему месту, представлявшему собой специально подогнанное под фигуру челгрианца кресло. Рядом пустовали места хомомдана, Терсоно и еще нескольких почетных гостей. Камера показывала им Квилана, спокойно сидящего в кресле и рассматривающего заполняющую зал толпу. Вот он включил свой персональный дисплей, на котором высветилась программа.
– Кажется, я вижу здесь и свое место, – задумчиво пробормотал Кэйб.
– А я свое, – в тон ему ответил Терсоно, и его аура изобразила явное возбуждение. Он обернулся к Циллеру и хотел Что-то сказать, но не решился. Аватар сидел не двигаясь, но хомомдану показалось, что он контактирует с Хабом и дроном помимо него.
Потом аватар сложил руки на груди и принялся ходить по комнате, глядя на город. Над горами тугой аркой выгнулось холодное чистое кобальтовое небо. Ясно была видна соборная площадь Акьюма. Там расположился гигантский экран с прямой трансляцией из Штульена. Перед ним уже набралась толпа.
– Честно признаться, я думал, что он не придет, – тихо произнес аватар.
– А он, вашу мать, взял и пошел! – сплюнул Циллер. – Мудак долбаный, падаль вонючая, челгрианский подонок…
