Артур тут же превратился в трехглавого Змея Горыныча.
— Дайте же мне чем-нибудь прикрыться! — Элеонора раздраженно оглянулась по сторонам. Подбежавший Чечиров подал ей шлем и большой круглый щит.
— Боже! Какие идиоты! Я прошу прикрыться, а он подает мне щит!
Впрочем, Завидчая тем не менее ловко и быстро, как старый римский легионер, привычным жестом надела на себя шлем с плюмажем, схватила изукрашенный сценами Троянской эпопеи щит, продев левую руку в его ременные петли и, схватив огромное копье, по приставной лесенке взбежала на спину Артура, устроившись между его трех голов, извергающих пламя.
— Летим, Артур! Победа или смерть! — героическая женщина потрясла в воздухе копьем, взлетая в ночное небо, в котором уже кружились Кащей, Дракула и несколько фантомов.
Вслед за ними территорию «Архангельского» кто воздушным, кто земным путем стали покидать остальные представители российской и иностранной нечисти. Сверху им были хорошо видны две кареты, во весь опор несущиеся по Рублевскому шоссе к кольцевой автодороге. Карасик, прячась в кустах, только успевал перезаряжать фотопленки, да раздавались истеричные возгласы Альбины Молотиловой, которую напрасно пытался успокоить Анатолий Перышкин.
— Цель — золотая карета! Испепелить! — приказала Завидчая.
Летящие чудовища должны были торопиться, так как кареты приближались к Московской кольцевой автодороге, а кольцевая дорога для бесовских сил — это как противоракетный пояс для баллистических ракет. В святой град Москву через кольцевую дорогу имела силу проникать только избранная нечисть самого высшего разряда, вроде Завидчей, Артура да Агафьи с Чечировым, или уж совсем безобидные упыри, недотыки и прочие мелкие представители невидимого людям сословия, теряя при этом почти всю способность вредить людям.
Первым на цель бросился Дракула, но Недобежкин, вовремя успев заметить это, стеганул его кнутом, с кнута сорвалась молния и прожгла правое крыло чудовища после чего Дракула истошно завизжал, вспыхнул и огненной кометой упал за горизонт.
— У меня осталась только три стрелы! — крикнула Варя Недобежкину.
— Сохрани их на память! — хладнокровно бросил ей аспирант, погоняя огненно-рыжих лошадей, которые от ударов страшного кнута разгорались еще ярче и неслись все быстрее, перегнав карету Дюкова Недобежкин, заглянув в окошечко кареты, увидел Шелковникова, сжимающего в руках петуха.
— Петух! — радостно воскликнул аспирант. — У нас есть петух! Мы спасены!
— Ну да, как же я сразу не догадалась! — поняла Недобежкина Варя.
— Скорей!
Варя начала махать руками Шелковникову. Шелковников вытаращил на нее маленькие глазки, силясь понять Варины знаки.
— Заставь закричать петуха!
— Зачем? — удивился аристократ-бомж.
— Скорее! Заставь кричать петуха, иначе мы погибли.
Витя сделал зверские глаза, тряся своего будущего слугу.
— Кричи!
Петух стал отбиваться от него крыльями и шпорами, норовя клюнуть Шелковникова в глаз.
— Кричи! Или я сверку тебе шею!
— Сударь! Меня за это сварят в кипятке со всем семейством до седьмого колена! — вдруг взмолился петух человеческим голосом.
— Ага! — торжествовал, аж поперхнувшись от радости, аристократ-бомж. — Заговорил! Я же знал, что ты только прикидываешься петухом. Кричи!
Завидчая уже занесла над каретой свое страшное копье, удар которого по силе был ровен водородной бомбе, но тут пропел петух. И сразу же рука Завидчей безвольно опустилась. Петух в руках Шелковникова прокричал еще и еще раз. Фантомы взмыли в небо, а Кашей, превратившись в большого орла, сел на первый попавшийся дуб. Мелкая нечисть, что облепляла карету, с воем и визгом сорвалась с нее и улетела во тьму.
Артур приземлился на луг рядом с шоссе за деревней Митино и, поставив сестру на траву, снова превратился в человека.
— Все пропало! — горько произнесла прекраснокудрая предводительница страшного воинства.
Артур в своем аристократическом костюме, в котором он был на венчании сестры, достал брегет и, открыв крышку, посмотрел время. Он поднес часы к лицу шлемоносной женщины. Та, не веря своим глазам, взглянула на рубиновый циферблат. До крика первых петухов еще оставалось целых три минуты.
— Проклятье! Негодяй обманул нас! — воскликнула она.
Хотела было снова созвать свое воинство, но поняла, что на этот раз проиграла игру.
— Что ж, Недобежкин, ты выиграл первую партию. Посмотрим, кто выиграет вторую. Вызови машину, Артур. Что-то я озябла.
В деревне Митино раздался крик первых петухов. Светало. Артур хлопнул в ладоши, и на шоссе остановилась посольская автомашина государства, совсем недавно возникшего на одном из островов Океании. Шофер-полинезиец выскочил из нее, неся длинную, до пят, шубу. Завидчая передала щит и копье Артуру. Шофер набросил ей на плети шубу и она, все еще в шлеме, направилась к автомобилю, но, вспомнив про шлем, и его отдала пошедшему вслед за ней брату.
— Нет, нет, Артур, я хочу побыть одна! — остановила она молодого человека.
Артур проводил сестру взглядом, досмотрел, как она села в автомобиль, как автомобиль понесся к Москве, после чего устало крикнул в пространство:
— Эй, кто-нибудь, машину мне! Машину!
Глава 32 ВМЕСТО ЭПИЛОГА. ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЕТ
Побожий нашел Волохина лежащим под старым дубом, в руках он держал спасенную клюку. В предрассветных сумерках герой ГРОМа сидел, привалясь спиной к морщинистой коре зеленого великана, голова его была безжизненно опущена на грудь.
— Сашка! Волохин! — позвал друга Маркелыч, но Волохин не отозвался. — Сашка! Ты жив?!
Побожий наклонился над сотоварищем, осторожно ощупывая его тело, и сразу же попал рукой в горячую кровь, стекающую из раны в груди. На войне он перевидал много раненых и понял, что Волохин, даже если он еще и жив, уже не жилец на этом свете.
— Жив я, Маркелыч, — едва слышно прошептал молодой пенсионер, не поднимая головы и не шевелясь, — только конец мне приходит. Эх, Маркелыч, некому тебе будет передать свою клюку, подвел я тебя.
— Что ты говоришь такое, Сашка?! Будь она неладна, эта клюка, если б не она, ты бы не получил эту пулю.
Маркелыч обнял друга.
— Как же так получается, Алексаша, я, старше, выжил, а ты, молодой, тебе бы жить да жить еще, а вот, на тебе?!..
— Не судьба, видно, мне. Слушай, Маркелыч, — вдруг почувствовал прилив надежды раненый громовец. — Есть у меня один шанс. Только обещай сделать все, как я говорю. Обещаешь? — с надеждой, даже привстав на локте, спросил Волохин.
