Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
Оставив мужчин в коридоре, Маша прошла в палату.
Степаныч лежал на неестественно высокой кровати, которую полукольцом обступало множество разнообразных приборов. Мария вспомнила все фильмы о работе врачей одновременно, все те моменты, где пациент лежит с ног до головы обвитый проводами и утыканный датчиками, а на кардиомониторе бежит зелененький частокол импульсов, угрожая перейти в прямую линию. Но при ближайшем рассмотрении ничего подобного не оказалось, никаких датчиков и моргающих мониторов. Степаныч спокойно спал, дыхание его было неглубоким и ровным.
Мария Константиновна подошла поближе и в нерешительности остановилась. Ей хотелось взять его за бледную руку, слегка сжать пальцы. Хотелось аккуратно дотронуться до больной головы, погладить выступившую на щеках пегую щетину. Хотелось припасть на грудь и заплакать. Но она не была уверена, что все это можно делать со спящим Степанычем.
– Степаныч, родной мой, прости меня, – негромко произнесла Маша. – Это все из-за меня, я знаю. Я не хотела. Я не хотела…
Николай Степанович глубоко вздохнул во сне, закрытые глаза его легонько дернулись, из горла вырвался сиплый вздох. И это было единственной реакцией.
Мария постояла возле него несколько минут и тихонько вышла из палаты.
Николай Степанович спал и не спал. После вколотых препаратов тупая боль в голове отступила и не мешала больше думать, но эти же самые проклятые препараты тормозили мысли, превращая их в густое и вязкое желе. Ему казалось, что он прекрасно ориентируется в пространстве, слышит и понимает все разговоры, чувствует все происходящие вокруг него движения, да вот только глаза отказывались открываться, и язык не ворочался.
Степаныч понимал, что удар по голове не был связан ни с каким ограблением, все произошло закономерно и выглядело резонным. С самого утра позвонил Михаил, и они обменялись последними новостями. Потом позвонила Мария, хриплым голосом сообщила, что простудилась. Наелась вечером мороженого, запила ледяной водой, а утром осипла. Заболела, но приехала, попросила Степаныча выйти на черную лестницу. Сказала, что это очень срочно, что у нее снова неприятности, что не нужно, чтобы ее видели у него в палате. Взвинченная была какая-то, чуть не плакала. Степаныч, как опытный конспиратор, в палате всем сообщил, что курить отправляется, и вышел на лестницу. Вот тут оно и случилось. Ниже этажом на отделении ремонт, мебель старую на лестницу вытащили, тумбочки всякие, шкафы. Так Степаныча кто-то из-за шкафа сзади и приложил, Степаныч его и не разглядел. Нет, все понятно: не было никакой Маши, а звонила чужая баба, Машку изображала. А телефон забрали для вида, чтобы было похоже на ограбление. Кому это все нужно? Степаныч даже догадывался кому, но уверен не был. Он и милиционеру ничего не рассказал о своих подозрениях, во-первых, не видел смысла воздух колыхать, пока не уверен, а во-вторых, к тому времени, как милиционер пришел, уже начали свое действие эти препараты. Милиционер постоял, посмотрел на Николая Степановича, как давеча Мария стояла, только не извинялся.
И если с милиционером Степанычу разговаривать не хотелось, то Марии он силился что-то сказать, пытался предупредить, чтобы была осторожна. Пытался, но не смог.
Краем сознания он понимал, что Маша тоже не верит в ограбление. Не верит, раз извиняется перед ним, и эта мысль хоть сколько-то примиряла с окружающей действительностью. Может быть, будет начеку, пока Степаныч не оклемается.
Глава 14. Девочка
– Вадик, ну ты же не будешь меня уговаривать, что это ограбление? – взмолилась Мария, когда они вышли с отделения.
– Я не буду, – мрачно ответил Вадим.
Никакое это не ограбление, понятно. И никто никого не найдет, да и искать не станет, тоже понятно.
– Вадь, как ты думаешь, мне, наверно, надо пойти в отделение милиции и все рассказать. И про Ивана рассказать, и про все остальное. Пусть они это… как в кино говорят… объединят дела в одно, да? Я правильно назвала?
– Правильно ты назвала, – Вадим улыбнулся ей и погладил по голове. От этого легкого прикосновения Мария сразу почувствовала уверенность и некоторую безопасность.
– Давай прямо сейчас и пойдем. Что тебе доктор сказал, из какого отделения милиции приходили? Ты только там сам с ними поговори, по-вашему, чтобы они меня выслушали.
– Хоть по-вашему, хоть по-нашему, а кому захочется на себя глухаря вешать? – остудил Вадим ее энтузиазм. – Маша, ведь, по большому счету, это та еще проблема, связь здесь уловить. Одного твоего знакомого ударили по башке у тебя дома, когда в квартиру влезли, а потом, через какое-то время, другого твоего знакомого тоже ударили, но в больнице. И что?
– Как что? Как что, Вадик? – возмутилась Мария. – Ты что, хочешь сказать, что мне кажется? И тебе так кажется, что мне кажется?
– Нет, Маш, мне не кажется, я тебе верю, – поспешил успокоить Вадим. Не хватало еще, чтобы она сейчас разревелась на всю ивановскую. – Верю, потому что тебя знаю. А какой-нибудь лейтенант Гаврилов тебя знать не знает, а к этому Гаврилову с жалобами каждый день придурочные старушки приходят, которым голоса мерещятся, и они требуют голоса найти да в тюрьму посадить. Ты ведь конкретно ничего предъявить не можешь.
– А записка? У меня же записка есть.
– Ну да, записка, без подписи и с нелепой фразой. Еще ты можешь сказать, что в твое отсутствие у тебя в квартире кто-то пыль вытирает. Чем это лучше бабушек с голосами?
– Хорошо, а что же нам делать? Он же так всех нас укокошит, – Маша снова подумала о том, что следующим может быть Вадик, и это прибавило ей решительности. – Если ты не хочешь, то не надо, я сама его найду.
Вадим остановился, посмотрел ей в глаза и твердо ответил:
– Отставить сама. Вместе будем искать. Похоже, дело действительно серьезное. Ты прости меня, я вовремя значения не придал. Мне, дураку, тоже надо было шевелиться, а я долго раскачивался. Будь я порасторопнее, то и не случилось бы ничего с твоим Степанычем.
– Вадь, а мы его найдем? – с благодарной надеждой спросила его Маша.
– А то. Разумеется, найдем. Всячески. Нет, ты не думай, что я хвастаюсь, просто не так это должно быть сложно, если постараться. И никакой лейтенант Гаврилов нам не нужен. И даже капитан Сергеев не нужен. Сами найдем.
– Вадь, чего он хочет, как ты считаешь? – воодушевилась Мария.
– Маша, этого я тебе сказать не могу, – задумчиво произнес Вадим, – пока не могу. Это ты сама должна знать лучше меня. И если ты мне скажешь, то и искать будет проще.
У Маши в сумке зазвонил телефон.
– Привет, – раздался в трубке звонкий детский голос. – Слушай, я телефон нашла на улице. Я посмотрела, а там все звонки тебе. Ну или от тебя. Написано «Маша». Скажи, ты Маша?
– Маша, – подтвердила удивленная Мария Константиновна. Ей никогда не звонили дети и, тем более, не называли ее на ты.
– Могу вернуть, – сообщила неизвестная девочка. – Папашка твой потерял, да? А мама ваша где? У моего в телефоне одни мамины звонки, он мне редко звонит, мне мама всегда названивает: куда пошла, когда вернешься, посуду помой.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
