Человек, вышедший из ванной комнаты, двигался как автомат. Он только внешне походил на доктора Роберто Касти, который вошел туда несколько минут назад. Перед собой он снова увидел силуэт Марко — тот по-прежнему был в переднике и с ножом в правой руке.
Сдавливаемый страхом, Касти все же не смог молчать:
— Как ты это сделал?
— Что сделал?
— Как ты убил своего брата?
— Я его не убивал.
Марко сам не верил в то, что говорил.
— Там, в одном из шкафчиков в ванной, лежит почка.
— Моя почка.
— Ты отдал ее брату.
— Он умер, и ему она больше не нужна.
— Ты убил его.
— Меня там не было, когда все произошло.
— Ты знал, что Лука в отпуске, и знал, когда он вернется. Ты поехал на виллу и воткнул гнездо в дымоход.
Касти говорил это, постепенно пятясь к стене, но Марко был слишком близко, чтобы позволить ему уйти.
— Такова была его судьба. Я только хотел немного умерить его блаженство. Он должен был каждую минуту своей жизни чувствовать, какой ценой ему досталось счастье. Я хотел, чтобы он всегда об этом помнил. О том, что эту жизнь подарил ему я.
— Поэтому ты его убил?
— Этого не должно было случиться! Я думал, он просто разожжет камин и сразу обратит внимание на дым. Это была его судьба.
— А если бы он вообще не стал разжигать печь?
— Тогда дома у него начались бы проблемы с лекарствами. Он оставил мне ключи, и я мог действовать беспрепятственно. Нет, я не хотел причинить ему вреда. Я только хотел, чтобы он помнил, за чей счет живет.
— Но почему таким способом?
— Иначе он никогда бы этого не оценил.
Марко взмахнул рукой, державшей нож, как будто собрался воткнуть его во врача. Касти попытался найти в его глазах хотя бы проблеск рассудка, но тот набросился на него и прижал к стене, прижав к горлу заостренный нож. С глазами, налитыми кровью, Марко закричал:
— Я не убивал его, я не хотел! У него в жизни было все, все, даже Клаудия. Мне не осталось ничего. Он забрал у меня почку, а я чуть не погиб в аварии. Я сразу подумал об этом, как только подложил в трубу гнездо! Ты полагаешь, я свихнулся?
Касти охватил ужас. Нет, он не испугался ни ножа… ни угроз. Его устрашила глубина разверзшейся перед ним душевной пропасти.
— Но ты ведь мог убить и Клаудию.
— Это был несчастный случай!
Несмотря на разницу в весе, Марко повалил Касти на пол и уселся ему на живот, сжимая его коленями. Схватив нож обеими руками, он занес его над врачом. Уверенный в том, что смерть его неминуема, нефролог все же задал последний вопрос:
— Как тебе удалось добыть почку?
— Я попросил полицейских не производить аутопсию и пошел в морг. Сказав служащим, что сам хочу его одеть, я вырезал почку. Этим самым ножом.
Вне себя, Марко изо всех сил взмахнул ножом. Нож вошел в паркет, его блестящее лезвие торчало из пола, раскачиваясь и поблескивая в свете ламп.
Пробормотав что-то бессмысленное, Марко слез с Касти, освободив его. Доктору с трудом удалось приподняться и сесть напротив, прислонившись к стене. Между мужчинами в полу торчал нож. Марко потянулся к нему и, выдернув из пола, направил себе в живот:
— Не правда ли, трансплантация — это была очень удачная идея?
— Да, потому ты и вытащил из трупа почку, — саркастически заметил Касти.
— Почка моя.
— Да, конечно.
— Проваливай отсюда!
Доктор Касти не заставил себя долго упрашивать. Все еще дрожа от пережитого ужаса и напряжения, он с трудом поднялся на ноги, опираясь о стену. Доктор вернулся в гостиную, взял куртку и почти гордо вышел из квартиры, понимая, что с прежней жизнью покончено… Марко, застыв, сидел у стены с зажатым в кулаке ножом.
Выйдя на площадку, Касти, не оборачиваясь, стремглав побежал вниз по лестнице. На улице врач спросил себя, не вызвать ли полицию, но тут же отказался от этой мысли. Марко еще расплатится за свои грехи, ведь нет более страшного наказания за совершенное преступление, чем чувство собственной вины. Безумие завладело его разумом и душой. Пожалуй, самоубийство — лучший для него выход.
Доктор Касти шел, не глядя по сторонам. Темные переулки и незнакомые лица вокруг больше не могли испугать его. Подойдя к своей машине, он вдруг ощутил облегчение и через мгновение осознал, что с ним случилось. Страх ушел. Навсегда.
