— Теперь рассказывайте, что вам говорил Мануэль, — потребовала я, как только мы тронулись.
— За вами охотятся, и единственный выход — это покинуть город.
— Он что-нибудь мне передал?
— Нет, он попросил отвезти вас в Болонью, билеты на самолет уже заказаны.
— Билеты?!
— Он так сказал. Возможно, он вместе с вами полетит, а может, кто другой. Я знаю только, что в аэропорту вы с ним встретитесь.
— Хорошо бы!
Городок Форли небольшой, и мы вскоре оказались в предместье. За окном мелькают аккуратненькие одно- и двухэтажные домики. Мне кажется, что Джузеппе что-то недоговаривает. Скорее всего, у него крупные неприятности из-за ночного разгрома в музее.
— Сеньор Джузеппе, вы так много для меня сделали, а я вас подвела.
— Что об этом теперь сожалеть! Ведь ничего не изменишь.
— Вы узнали, как эти люди проникали в подвал?
— Мы обнаружили потайной ход; когда он открывался, звучал сигнал, подобный человеческому стону. Мы даже знаем, кто они.
— Кто?
— В Средневековье одной из ветвей Доминиканского ордена была так называемая «Милиция Иисуса Христа». Входившие в этот союз светские люди не принимали монашество, но находились на службе у ордена. Они защищали Церковь, выполняли деликатные поручения, помогали бороться с еретиками и ведьмами.
— Но инквизиция осталась в далеком прошлом!
— В наши дни этими вопросами ведает Конгрегация вероучения, главой которой является действующий Папа, но теперь ею фактически руководит его секретарь, а раньше во главе стоял Великий инквизитор. Этот секретарь руководит и другой организацией — Понтификальной библейной комиссией, прообразом которой была Святая палата, ранее называвшаяся Святой инквизицией.
— В наши дни ведьм не сжигают и не топят.
— Так и есть, они просто бесследно исчезают. Adjure te, spiritus nequissime, per Deum omnipotentem![57]
— Что?!
Вдруг мое горло сдавила удавка, я захрипела, схватилась за нее руками, но ничего не могла сделать. Я теряла силы и сознание.
— Не удави ее, она нужна нам живой, — сказал Джузеппе. — Возьми у нее мобильный телефон и выбрось. Не хватало еще, чтобы нас по нему засекли.
— Слушаюсь, магистр, — раздался позади меня почтительный голос, и удавку чуть отпустили, давая мне возможность дышать.
Как только я пыталась освободиться, ее снова стягивали, полностью перекрывая дыхание, до багровой пелены перед глазами.
— Это знаменитая сицилийская гаррота, от нее еще ни один клиент не освободился, — довольным тоном пояснил сидящий сзади палач.
Я не могла ему не верить и решила больше не сопротивляться, а сконцентрировать внимание на дороге. Мы съехали с трассы, миновали небольшой поселок, и вскоре асфальт закончился, но мы продолжали двигаться вперед, удаляясь от цивилизации. Место, куда меня привезли, годилось для съемки какого-нибудь триллера: развалины, которые когда-то, очень давно, были домами, рядом кладбище, неухоженное, полностью заросшее.
— Конечная остановка, сеньорита.
Джузеппе вышел из автомобиля и направился к троим мужчинам с темными остроконечными капюшонами на головах, держащим лопаты. Это мне уже совсем не понравилось. Я рванулась, не палач был наготове, и шнур глубоко врезался в шею. Перед глазами все поплыло, я начала задыхаться, хрипеть, в ушах возник звон.
Когда я обрела способность дышать и воспринимать происходящее, у палача уже были помощники — из тех, к кому подошел Джузеппе. Они вытащили меня из автомобиля, сковали мои руки за спиной наручниками. Освобожденная от гарроты, я без сил опустилась на землю, жадно глотая воздух.
— Ты права, сеньорита. Воздух — самая большая ценность, но это понимаешь, когда теряешь возможность его вдыхать, — произнес Джузеппе.
— Как я понимаю, казни долго ждать не придется. — Мне стоило большого труда произнести эту ужасную фразу ровным, спокойным голосом.
— Ты не лишена сообразительности.
— А как насчет последнего желания?
— Если оно выполнимо, то почему бы нет? Мне даже интересно узнать его.
— Ответь честно на мои вопросы.
— Ха-ха-ха! Приговоренный перед смертью допрашивает своего судью? Ты нахалка, сеньорита!
— Это называется удовлетворить любопытство. Ты был так галантен и предупредителен со мной, почему бы не остаться таким до конца? До моего, конечно.
— Ты мне симпатична. Даже жаль с тобой расставаться навсегда, но ты столько хлопот мне доставила, что иначе я не могу поступить. Твое последнее желание я выполню, нам торопиться некуда.
Джузеппе повернулся к своим помощникам и приказал:
— Мне надо исповедовать ведьму, братья. Отойдите от нас, но недалеко, чтобы, если она вздумает устроить соревнования по бегу, у нее не было бы шансов стать победительницей.
Мужчины в нелепых капюшонах, которые, я думаю, доставляли им неудобство, отошли от нас метров на двадцать и рассредоточились. Да, шансов сбежать у меня не было, даже если бы я была чемпионкой мира по стометровке.
— Вначале бонус. Мы находимся на месте деревни, все жители которой в давние времена вымерли от чумы. Позднее здесь устроили лепрозорий, но потом его сожгли вместе с прокаженными. Место уединенное, с дурной славой, и возможность здесь кого-нибудь встретить нулевая. — Джузеппе стрельнул в меня взглядом, напоминая своим видом сытого, довольного кота. — В Средневековье прах сожженных ведьм, колдунов и еретиков развеивали по ветру. Когда костры ушли в прошлое, нам пригодились такие места, как это. Ты здесь не будешь одинока, и смерть похороненной заживо не менее мучительна, чем на костре, к тому же умирать придется гораздо дольше. И она так же бескровна. Тебе ведь известно, что нам нельзя проливать кровь.
— Все это очень познавательно, но меня интересует другое. — Я «держу марку», своим спокойствием дразню Джузеппе и, похоже, понемногу лишаю его душевного равновесия, если, конечно, у него есть душа. — Ведь это не ты был со мной в музее инквизиции?
— И да и нет. За последнее время я с тобой не раз сталкивался, являясь в разных ипостасях. Мы мило беседовали. Но я знал, кто ты, в отличие от тебя.
— Ты энерджи!
— Да, один из них. К сожалению, нас не так много.
— Чем же я привлекла твое внимание?
— Не ты! В киевском аэропорту тебя встретил наш старый знакомый.
— Гоша…
— Именно он. То, что мы оказались соседями в самолете, — случайность.
— Милый толстяк, любитель поговорить о вампирах…
Энерджи галантно расшаркался и даже изобразил, будто снял с головы несуществующую шляпу.
