Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Все, поняла Валентина, еще одно движение — и все.
Она заплакала, и вместе с ней горько и мрачно заплакало небо. Утробно затряслись горы, в дальнем ущелье отчаянно и тонко, словно скорбя, завыли какие-то невидимые животные.
— Нет, Ванечка, нет! — снова закричала Валентина, и в этот момент откуда-то сбоку, совсем рядом, послышался грозный собачий лай.
— Это Бимка! Ура! — завопила из-за спины Катюшка. — Бимочка, скорее сюда!
Огромный, как горы вокруг, вислоухий пятнистый пес вылетел откуда-то из-за гор и мощными длинными прыжками, чуть зависая в полете, стал приближаться к жуткой поляне.
— Бимка! — обрадовалась Валентина, торопя верного защитника. — Быстрей! — И проснулась.
Пес, видимо примчавшийся по ее зову, стоял подле кровати, тоскливо и зовуще поскуливая.
— Все хорошо, Бимочка, — потрепала плюшевые уши женщина. — Все хорошо. Это просто сон. Сейчас мы с тобой пойдем гулять. Видишь, заспалась я…
Но собака, словно и не расслышав волшебного слова «гулять», боднула длинным носом хозяйкин бок, запрыгнула на стоящий у окна стул и приглашающе и жалобно тявкнула.
— Что, Бимочка? — не поняла Валентина. — Птичку увидал?
Пес, не отрываясь, смотрел в окно. Там, на темно-синем предрассветном холсте в белой рамке окна, далеко-далеко, перламутровой дымкой таял чей-то легкий след. Длинная россыпь крошечных серебряных звездочек. То ли отсверк далекого городского прожектора, то ли шлейф от стремительного самолета.
Единственный Бимкин глаз, влажный, внимательный и очень печальный, следил за тем, как светящийся пунктир удаляется все дальше, влево и вверх, сливаясь с непогасшими еще звездами, нарождающимися облаками и невидимым, но уже вполне угадываемым рассветом.
Мгновение, и искрящийся след истаял в вышине, сделав утреннее заоконное пространство привычно мрачным и безрадостным.
Собака беспомощно оглянулась на Валентину, тонко, совсем по-щенячьи, тявкнула, словно не веря и извещая одновременно, и взвыла. Горестно, горько, безысходно, будто прощаясь.
— Бимка, — заволновалась Валентина, вскакивая с кровати, — перестань!
Пес не обратил на нее никакого внимания. Задрав к темному окну свою длинную печальную, обезображенную шрамом морду, он выл пронзительно и жалостливо, совсем по-человечьи, неутешно, обреченно, тоскливо, как рыдают на похоронах, оплакивая не столько ушедшего, сколько себя.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
