борцами за сохранение мира. Материальные соображения в их выборе не играли роли.
Несомненный интерес для читателей представляют страницы книги, описывающие «технологию» вербовки Луиса в Испании и ученого-атомщика Персея в США.
Для воссоздания полной картины разработки ядерной программы в СССР публикуемые в повести материалы, особенно упомянутые «отзывы» Курчатова, крайне важны и интересны. По ним отчетливо прослеживаются главные поворотные моменты в развитии советской атомной программы: выбор в качестве основного диффузионного метода разделения изотопов урана, ставка на плутониевый вариант атомной бомбы и потому на «урановый котел», выбор графита в качестве замедлителя и т. д.
Возникает принципиальный вопрос: не умаляет ли подвиг разведчиков значение подвига создателей атомной бомбы? На наш взгляд, история дает на эти вопросы достаточно определенные ответы. Нет никаких сомнений в том, что советские физики были способны решить все эти проблемы вполне самостоятельно. Более того, они внесли в развитие и фундаментальной ядерной физики, и ее научно-технических приложений свой собственный огромный вклад. В СССР были найдены оригинальные решения множества сложных технических задач и технологических проблем, и во многих случаях эти решения были более эффективными, чем за рубежом.
Оценивая роль внешней разведки в создании атомной бомбы в СССР, следует иметь в виду, что бомбу в конечном счете создают не разведчики, а специалисты, опирающиеся на технические достижения и материальные ресурсы страны. Любая научно-техническая информация приносит пользу только тогда, когда она попадает на благодатную почву, то есть когда понимается ее необходимость и есть возможность ее реализации. Ценность разведывательной информации по атомной проблеме состояла именно в том, что она эффективно реализовывалась. Да и сами разведчики, как показано в повести, свой вклад оценивают достаточно скромно, признавая, что без соответствующего научного и технического потенциала, без самоотверженного труда ученых, инженеров и рабочих было бы невозможно реализовать самую полную и достоверную разведывательную информацию.
И тем не менее бесспорно одно — велик и до сих пор не оценен по достоинству подвиг тех разведчиков и агентов, кто, воюя на своей или чужой земле, забывая порой настоящее имя, ежечасно рискуя жизнью, вызывая к себе ненависть одних, восхищение и уважение других, сделал все возможное, чтобы помочь отвратить грозившую всем нам катастрофу, кто в самый трудный период холодной войны встал между двумя системами и внес свой вклад в предотвращение возможной термоядерной войны.
Использование уникальных, до недавнего времени секретнейших архивных материалов в увлекательно написанной повести наводит на мысль о том, что, по-видимому, настало время для подготовки научной публикации, то есть хорошо документированной истории советского атомного проекта, причем не только на основании архивов КГБ СССР, но и архивов тех научных и технических учреждений, в которых создавалась ядерная мощь страны.
Во второй части книги читатель найдет не менее важные сведения о деятельности нелегалов-разведчиков в Великобритании по добыванию информации о бактериологическом оружии, разрабатываемом в Портоне, а также о создаваемых в Портлендском научно-исследовательском центре новых видах электронной, магнитно-акустической и тепловой аппаратуры для обнаружения подводных лодок, мин и других видов морского и противолодочного оружия. Разведывательная информация подобного характера имела важное значение для проведения аналогичных работ по оборонной тематике в советских НИИ и КБ.
Что же позволило внешней разведке проникнуть в тщательно охранявшиеся от Советского Союза сокровенные тайны главных западных держав? Если отвлечься от деталей, от самой, так сказать, техники разведывательной работы (от которой, конечно, всегда зависит очень многое в том смысле, что она может способствовать реализации наметившихся возможностей и может отрицательно сказаться на результатах самой перспективной разработки), то следует сказать, что успех советской разведки объяснялся умелым сочетанием таких факторов, как присущая ей целеустремленность, аккуратность, точность и быстрота. Несмотря на огромные усилия, американская разведка так и не сумела своевременно установить и информировать президента Трумэна о том, в каком состоянии находятся в Советском Союзе разработки атомного оружия, и во многом благодаря этому монополия США на атомную бомбу продолжалась недолго — всего четыре года.
Повесть «Нелегалы» отражает часть истории нашей страны и той политической обстановки, которая складывалась в ней и вокруг нее в 40–60‐х годах, убеждает в том, что разведывательные службы оказывали и оказывают гораздо большее влияние на ход истории, нежели на историков. «За любым крупным событием, — как говорил автор известной книги «Война умов» Ладислас Фараго, — за спиной каждого государственного деятеля, причастного к этим событиям, стояли разведчики, однако авторы научных хроник — то ли из-за высокомерия, то ли из чувства брезгливости — игнорируют их вклад и редко называют их имена. Даже те политики, дипломаты, генералы и ученые, кому секретные агенты оказали неоценимую помощь, как правило, умалчивают об этом…»
Автор повести «Нелегалы», опираясь на документальные материалы внешней разведки, сделал заслуживающую одобрения попытку исправить это упущение.
БОРИС КОЗЛОВ,
доктор философских наук
ВЛАДИМИР ВИЗГИН,
доктор физико-математических наук
Приложения
Обращение к читателю агента ФБР Роберта Ламфиера, подготовленное им к французскому изданию этой книги
Моя цель заключается не в том, чтобы вынести общее суждение об этой книге, а единственно в том, чтобы сделать некоторые замечания с точки зрения агента ФБР, находившегося с автором по разные стороны баррикады во время тайной войны между советской и американской разведывательными службами. Я надеюсь, что эти ремарки будут небесполезны для читателя, который собирается познакомиться с историей внедрения советских агентов в «Манхэттенский проект».
Мои первые шаги в плане недопущения активности советских секретных служб относятся к 1945 году. К этому времени у меня уже был накоплен четырехлетний опыт работы в качестве специального агента ФБР. Во время войны я занимался не только расследованиями федеральных преступлений, но также и делами, связанными со шпионской деятельностью нацистских спецслужб.
Как только нацисты были повергнуты, ФБР почувствовало удовлетворение от хорошо проделанной работы. В последующие годы мне не оставалось ничего иного, как окончательно остановиться на этой специфической работе. Но, с другой стороны, проблема противостояния советским секретным службам казалась в то время менее определенной, поэтому я поначалу опасался, что это направление может оказаться нерезультативным, и посему я всячески от него отмежевывался.
Тем не менее я остался в том же секторе и на протяжении последовавших десяти лет работал в нем. В 1947 году я был переведен из Нью-Йорка в центральный аппарат ФБР в Вашингтоне и назначен генеральным инспектором группы, занимавшейся проблемами борьбы с советским шпионажем.
Затем я стал ответственным работником подразделения, которое анализировало зашифрованные послания, циркулировавшие между консульством СССР в Нью-Йорке и центральным аппаратом КГБ. Шифр был разгадан, и мы стали черпать из перехваченных сообщений
