class="p1">Когда они уселись на скамейку неподалеку от стадиона, предварительно убедившись, что в пределах видимости никого нет, Инса внезапно осознала, что не знает, с чего начать. Она дважды набирала в грудь воздуха и дважды обессиленно выдыхала, будучи не в силах сформулировать свою мысль.
— Давай, я начну? — предложил Ρенц и, не дожидаясь ответа, действительно начал: — Ты ужасно разозлилась, что я прицепил к тебе следящее заклинание, не спросив твоего согласия и ничего тебе о нем не сказав.
Инса кивнула, и парень продолжил:
— Я могу снять его прямо сейчас и дать тебе полную магическую клятву, что действительно всё убрал.
— А ты подготовился! — с веселым удивлением заметила Инса.
— Полночи не спал, всё пытался получше сформулировать, — с напряженной улыбкой признался Ρенц.
Его волнение было таким очевидным, что Инсе даже стало немного неловко. Ей трудно было сформулировать точно, но то, что этот парень, такой большой, сильный и привлекательный, так переживает из-за нее, вызывало какое-то странное чувство, одновременно очень приятное и очень тревожное. Эта его уязвимость казалась ей и правильной, и неправильной одновременно. И Инсе вдруг стало страшно, что она может сказать что-то такое, что причинит ему настоящую боль. Но Ренц ждал ответа, значит, что-то сказать было необходимо, и она начала, тщательно подбирая слова:
— Нет, полную магическую клятву давать не надо, малой будет вполне достаточно. И прямо сейчас снимать тоже не надо, просто поклянись сейчас, что снимешь потом, когда вся эта история с темной магией закончится.
— Не надо снимать? — поразился Ренц. — Но я думал…
— Что я из принципа стану настаивать, даже несмотря на то, что в сложившихся обстоятельствах это не совсем разумно?
— Да, что-то вроде того.
— Я сначала так и хотела, — призналась Инса, — но потом решила, что тогда ты вообще от меня ни на шаг не будешь отходить, а это будет еще хуже.
— Я просто очень за тебя волнуюсь.
— Но я же не ребенок! — всплеснула pуками Инса. — Жила же я как-то эти восемнадцать лет без твоего присмотра и ничего — жива и здорова! И я вообще не понимаю, как тебе в голову-то это пришло — мы только-только познакомились, а ты на меня уже следящее заклинание повесил!
— Я просто чувствовал, что ты непременно отправишься в катакомбы, и боялся, что с тобой что-нибудь случится. И когда ты не стала мне звонить, возвращаясь из Циннаверры, хотя я просил, а ты обещала, я решился поставить следящее заклинание, чтобы быть в курсе, где ты находишься, и прийти на помощь, если потребуется.
— Ладно, допустим, у тебя действительно было предчувствие, а я недвусмысленно продемонстрировала, что не хочу твоей опеки, — постаралась спокойно рассуждать Инса. — А потом, когда мы тебе всё рассказали, и ты стал ходить с нами? Почему ты после этого не убрал следилку?
— Да потому, что от одной только мысли, что я могу тебя потерять, как отец потерял свою Ани, я с ума схожу! — выкрикнул Ренц так громко, что Инса даже вздрогнула от неожиданности.
— Да почему это вдруг ты должен меня потерять?! Опять какое-то предчувствие?
— Я не знаю, — Ρенц сжал кулаки так, что побелели костяшки. — Но мне всё время кажется, что ты можешь исчезнуть. И я снова останусь один. Ты — самое дорогое, что есть в моей жизни, и я не хочу — без тебя.
Эти слова вонзились Инсе в самое сердце, и она задохнулась от острой боли. Ей не нужны были никакие клятвы, чтобы понять, что Ренц говорит искренне. Это было жутко и душераздирающе, но при этом — невыносимо тpогательно. Инса сморгнула подступившие слезы, понадеявшись, что в неярком свете фонарей Ρенц их не заметил, и сделав пару глубоких вдохов, успокаивающим тоном сказала:
— Всё будет хорошо. Духи пустыни сказали мне, что я от рук Гернисио Рентальо не пострадаю.
— Правда? — с надеждой переспросил Ренц, внимательно вглядываясь в её лицо.
— Конечно, — улыбнулась Инса с уверенностью, которой не ощущала. — Тебе не стоит так волноваться.
— Я понимаю, но ничего не могу с собой поделать, — вздохнул Ренц. — Наверное, это ненормально, и я даже готов пойти на прием к этой твоей Арлинтене, когда мы поедем в Стадстрен. Если ты, конечно, еще не передумала меня приглашать.
— Пока не передумала, а дальше всё будет зависеть от тебя. Ладно, давай свою клятву, да пойдем обратно, а то как-то уже слишком прохладно становится.
— А какое условие-то ставить? «Когда эта история с темной магией закончится» — это слишком расплывчато.
— Давай так: «Когда обезвредят того, кто причиняет вред студентам-стихмагам, но не позже окончания текущего учебного года».
— Хорошо, давай так.
Ренц дал клятву, и они отправились в общежитие. У крыльца парень поинтересовался:
— А мне можно зайти?
— Конечно, — удивленно ответила Инса.
— То есть, ты больше на меня не злишься? — уточнил Ренц.
— Представь себе, нет. Кита оказалась права, после того как я тебе всё высказала, мне действительно полегчало.
— Значит, ты пойдешь со мной на свидание в воскресенье? — широко улыбаясь, спросил парень.
— Значит, пойду, — вернула ему улыбку Инса.
***
Но в воскресенье никто никуда не пошел. Вернее, пошел много кто и много куда, но Инсы с Ренцем среди них не было. Потому что в пятницу вечером обнаружился еще один пострадавший стихмаг — Хосимо Венья, тот самый двоюродный брат Ренца, внук Нарио Венья, не пожелавшего когда-то признать отца Ренца своим законным сыном. И в конечник, сразу после занятий, Ренца вызвали на допрос, не дав даже пообедать, а после допроса вообще задержали.
Οб этом Инса узнала, разумеется, от Хелы, которая, вопреки обыкновению, прежде чем привлечь всеобщее внимание сенсационным известием, отозвала Инсу в сторону, когда она направлялась на обед, и поведала все подробности лично ей.
— Я при всех скажу, что парня твоего задержали, наверное, по подозрению в использовании темной магии, — негромко говорила одногруппница, явно не желавшая, чтобы их услышал кто-то еще. — Но на самом деле это не так. Твоего Ренца задержали за нападение на дознавателя.
— Чего?! — в полный голос выразила свое недоумение Инса.
— Тише ты, — шикнула Хела. — Видимо, тот ему что-то такое сказал во время допроса, вот Реңц ему и врезал, и насколько я слышала, врезал действительно неслабо. УМБ-шников, конечно, учат приемчикам разным, но видимо этот тип растерялся от неожиданности и пропустил удар.
— Но почему ты решила мне это
