что-то драгоценное. Сосёт так сильно, что лоно сжимается вокруг его пальца.
Я хныкаю и глажу ладонями его кожу.
— Оххх. — Протягиваю руку, ласкаю его эрекцию; на головке выступает смазка, и он твёрд как камень. — О боже, пожалуйста, — тяжело дышу я.
Грейсон вытаскивает палец и смазывает клитор моей собственной влажностью, облизывая мой подбородок и челюсть.
— Да? — хрипит он. Спрашивая, в порядке ли я.
— Да, — выдыхаю я, лаская его член. Провожу большим пальцем по капле, выступившей на кончике. Всё его тело надо мной напряжено, грудь вибрирует с восхитительным урчанием, Грейсон поворачивает голову и прижимается своими горячими губами к моим. Влажным. Наши рты влажные и голодные, дыхание быстрое и нетерпеливое. Мы оба обнажены, и он само совершенство. Его эрекция длинная, толстая, розовая. Я наклоняюсь, обхватываю рукой основание и жадно целую головку.
— О-о-о, чёрт, Мелани, — хрипит он, пока я, осторожно посасывая, смакую его вкус.
Он прерывисто вздыхает, тянет меня вверх, нежно захватив в кулак волосы, и говорит:
— Иди сюда, и давай я сделаю так, чтобы мой член оказался там, где мы оба больше всего хотим.
Я прижимаюсь носом к его горлу и дрожу, зная, что впервые почувствую его без презерватива.
— Хочу тебя, — едва могу выговорить эти слова, я так возбуждена. — Ты даже не представляешь, как я тебя хочу. Я хочу, чтобы во мне был этот член. Этот парень. Этот мужчина. Во мне.
Произнеся моё имя срывающимся голосом, Грейсон перекатывается на спину и укладывает меня сверху. Я задыхаюсь, когда чувствую, как он – твёрдый и пульсирующий – оказывается у моего лона. Раздвигаю ноги над ним, спускаясь ниже к его эрекции, слегка покачивая бёдрами и задыхаясь от возбуждения. Он смотрит на меня горящими зеленовато-карими глазами, а его ВЗГЛЯД – как я люблю этот взгляд.
Целую уголки его глаз, и когда голова Грейсона тянется ко мне, обхватываю руками его шею. Из него вырывается ещё один, более глубокий стон, он сжимает меня в объятиях и перекатывает на спину. Нависнув надо мной, заключает в ладони моё лицо, трахает своим языком мой рот, толкается вперёд бёдрами и вгоняет свой член глубоко внутрь. Не могу сдержать крик, у меня перехватывает дыхание. Он во мне, на всю длину. Боже. Без латекса. Я чувствую, как член Грейсона пульсирует внутри. Удовольствие такое изысканное, что невольно закатываются глаза. Я мурлычу, извиваясь в ожидании большего, изголодавшись как никогда. Грейсон толкается в меня, всё время целуя, и моё тело сжимается при каждом стремительном погружении, крадущем дыхание и заставляющем замереть сердце.
Он яростно впивается в моё горло, понуждая обвить ногами свои бёдра.
— Держись за меня, — говорит он хриплым голосом мне на ухо.
Не могу сдержать стон. Он почти теряет самообладание. И тоже стонет. Толкается. Ритмично двигается. Крутит бёдрами. Заявляет о своих правах. Присваивает.
— Ты нужна мне, — сипит он, — так чертовски сильно нужна!
Пытаюсь не терять темп, крепко цепляюсь за него, когда при каждом движении, при каждом безумном толчке мои бёдра встречаются с его бёдрами. Снова и снова, как будто Грейсон пытается слиться со мной в одно целое. Я обхватываю обеими руками его мускулистое тело, стараясь вобрать в себя как можно больше. Использую пальцы, язык, вжимаюсь бёдрами. Грейсон, Грейсон, Грейсон, колотится сердце, выстукивая его имя. Он скользит покрытой шрамами ладонью вверх по моей руке, заставляя дрожать от жара его кожи. Стонет моё имя и проводит языком по моему соску, его рот познаёт и пробует меня, пальцы трогают и исследуют мои изгибы. Спина выгибается дугой. Тело пульсирует и горит с головы до пят. Не могу поверить в звуки, которые мы издаём в темноте. Он так меня ласкает. Он так пахнет. Он так меня хочет.
Грейсон смотрит на меня, в его глазах бушует такая страсть. Я посасываю мочку его уха. Он вздрагивает, когда я тяну и дёргаю его за ухо, а затем шепчу, что люблю его, люблю, люблю.
Я начинаю кончать, на меня одна за другой обрушиваются волны экстаза. Тихо вскрикнув, дрожу под ним, и чувствую, как Грейсон, замерев и крепко меня сжав, рычит и изливается в меня. Так горячо. Так влажно. Мой король… наполняет меня собой. Всё это так восхитительно и так сокровенно, что у меня щиплет глаза.
Я быстро смахиваю слезинки, и Грейсон шепчет моё имя, нежно прикладывая большие пальцы к уголкам моих глаз.
— Ущипни меня, чтобы я поверила, что это действительно происходит, — внезапно шепчу я.
Вместо этого Грейсон по очереди целует каждое веко и нежно вытирает влагу большими пальцами.
— Нет, не буду. Я не стану делать тебе больно…
Я в ответ щиплю его за кольцо в соске.
— Ой! Нехорошо, Мелани, — отчитывает он, обхватив мою попку и легонько меня шлёпнув.
— Хм. Это было довольно мило, — поддразниваю я, и его улыбка исчезает, а глаза темнеют от вновь накрывшей волны похоти.
— Так хорошо внутри тебя, детка. Чувствуешь? — хрипло спрашивает он, притягивая меня ближе.
— Да, — выдыхаю я. Мое тело сосредоточено на ощущениях, которые Грейсон дарит мне, находясь внутри меня и клянусь, я не хочу, чтобы он выходил из меня.
Грейсон, похоже, думает о том же, заводит руки мне за голову, и, удерживая их, снова начинает заниматься со мной любовью, двигается внутри меня, шепча медленно, нежно и хрипло:
— Скажи, что тебе это нравится.
Я стону и закрываю глаза.
— Боже, ты же знаешь, что нравится.
— Скажи, что хочешь этого.
— Да. Хочу.
— Скажи, что это я, это всегда был я, скажи, принцесса.
— Всегда ты, только ты. Ты можешь быть Зеро в своём мире… но для меня ты – всё.
Наши тела напряжены и синхронно двигаются, наши груди трутся, и когда он целует меня, его пирсинг касается одного из моих сосков. Грейсон целует меня до тех пор, пока наши рты не распухают и не становятся красными, и пока нас не захлестнут наши потребности, желания и эмоции. Я его, а он мой.
Навсегда мой, мой единственный.
Идеальный.
[1] Семейство пистолетов, разработанных для нужд австрийской армии фирмой «Glock», получившей название по фамилии её основателя - Гастона Глока.
[2] Ka-Bar (USMС Mark II) - боевой нож с длиной клинка 177 мм.
[3] .38 Smith & Wesson Special (разговорное .38 Special, .38 Spl или .38 Spc) - патрон центрального воспламенения
