что вы храмами заведовали. Разве твой отец не был главным прорицателем? Звучит как-то совсем не похоже на главного тюремщика.
— Это уже потом мы стали заведовать храмовыми обрядами. После того, как Аполлоний Восьмой Таврический посчитал, что содержание Пограничной башни нашпигованной порталами, призраками и монстрами выходит куда проще и дешевле. У осужденных сохраняется иллюзия возможности получить свободу, нужно всего-то навсего зачистить башню, у членов императорской семьи есть отличный полигон для тренировки способностей, популяцию чудовищ надо время от времени пополнять, обновлять или наоборот сдерживать, а монстры жрут попавших в башню с такой скоростью, что тех, в общем-то, кормить без надобности. На крайний случай всегда есть старое доброе обезглавливание.
Да уж.
Огромная экономия средств казны и полная уверенность в отсутствии угрозы императорской власти.
В итоге нам пришлось прождать добрых полчаса, пока каменные стражи снова не уснут.
И наконец пять чужих камер, с десяток бесконечных коридоров и один круг перемещения спустя мы снова оказались под прицелом неприветливых звёзд Ведьминой пристани.
Неприветливых взглядов ее обитателей.
И — их очень неприветливых улыбок.
— Ненавижу путешествия.
— Во времени?
Я припомнила все свои провальные попытки отправиться в поход, сорвавшиеся пикники и школьные экскурсии, на которых меня каждый раз забывали в туалете и сказала:
— Нет. Любые путешествия.
Наконец-то нашей жизни угрожали разве что припозднившиеся карманники, поэтому я смогла сосредоточиться и задать вопрос, который волновал меня уже давно.
— Ты уверен, что мы в правильном месте в прошлом? Что, если нам не удастся ничего узнать? По правде, я не совсем понимаю, как ты определил нужный день.
В мою душу закрались сомнения.
— Ты же как-то его определил?
— Я подкинул монетку, понадеявшись на покровительство небес.
— …
— Ладно, это была шутка. Помнишь, как парсийцы сказали, что их призвали несмотря на то, что на календаре не Святая ночь?
— Да.
— Как правило, у любого проклятия не так уж много энергии. Изначально ее передает проклинающих, но со временем она иссякает и ей требуется подпитка. Именно поэтому проклятия привязываются к какому-нибудь конкретному дню и воплощаются именно в эту дату. Это позволяет подпитываться энергией воспоминаний и сохраняет легенду, которая в свою очередь также усиливает проклятие.
— Но это не может быть случайная дата, — начала понимать я.
Лукьян щелкнул пальцами.
— В точку. Если парсийцы каждый раз воплощаются в Святую ночь, значит, именно в это время они что-то и сделали. Уверен даже, — он повертел головой, беглым взглядом осматривая пристань, — что сейчас они где-то здесь.
Вдалеке и в самом деле виднелся пришвартованный корабль с хорошо знакомыми парусами.
— Отлично. Значит, пойдем и спросим, кого они успели разозлить.
— Нет.
— Почему нет?
— Во-первых, они ничего нам не скажут. Во-вторых, они попытаются нас убить.
В подтверждение слов Лукьяна раздался дьявольский смех парсийцев и через борт перелетело завернутое в белую ткань тело.
У меня были большие вопросы к собственной психике, потому что, вместо того чтобы подумать “Какой кошмар!”, я подумала “Интересно, кто бы это мог быть?”.
Лукьян вообще никак на произошедшее не отреагировал, так что к нему вопросов было ещё больше.
— А в-третьих, тебе не кажется, что семьдесят два часа без сна мы на ногах не выстоим?
Я посмотрела на Лукьяна долгим снисходительным взглядом.
О, ты никогда не подбивал годовые отчёты, не смотрел залпом сериал и не писал диплом, и по тебе это — видно.
Но ничего, последнее-то тебя точно ждет, научишься ещё.
Но сейчас в этом замечании и в самом деле был смысл.
— То есть ты хочешь поспать, а потом понаблюдать за парсийцами?
Придется ли нам нырять в своих поисках?
Надеюсь, что нет.
— Честно? Прямо сейчас я просто хочу поспать.
— Ладно. Ладно, но где?
С этим были некоторые проблемы.
У нас не было знакомых, к которым мы могли бы напроситься, мы также не могли заявится в общежитие академии. Конечно, всегда оставался вариант с гостиницей, но…
— Я туда не пойду, — сказала я полчаса спустя.
… Но Святая ночь была одним из самых популярных имперских праздников. По легенде именно в эту ночь родились все известные людям созвездия от брака Луланы и Звёздного дракона. Это был праздник любви, семьи и судьбоносных встреч. Ежегодно в столице проводили масштабный трехдневный фестиваль с представлениями, конкурсами и ярмарками, где можно было погадать, выиграть несколько бесполезных сувениров, оставить большую часть месячного жалования и стать счастливым обладателем Драконьих слез — зачарованных стеклышек, в которых отражалось созвездие, под которым родился смотрящий. Считалось, что если при наложении двух стеклышек друг на друга созвездия переплетутся, паре суждено всегда быть вместе и никогда не расставаться.
И именно поэтому в эти три дня в столицу съезжались все, кто только мог, и найти место в гостинице было практически нереально.
Разве что — в такой гостинице.
Старое ветхое здание напоминало жабу, притаившуюся в траве. Виноградные лозы оплетали его так плотно, словно пытались задушить. Двери скрипели от малейшего дуновения ветра. С приветственное таблички “РАДЫ РАБОТАТЬ ДЛЯ ВАС” отвалилась добрая половина букв, из-за чего теперь надпись выглядела как “АД ДЛЯ ВАС”.
— Нормальная гостиница, — сказал Лукьян. — Что не так?
То есть тебя вот вообще ничего не смущает?
Серые занавески тревожно колыхались в окнах.
— Насколько далеко в будущее ты способен заглянуть?
Разумеется, гостиница выглядела подозрительно, но мои опасения были связаны вовсе не с этим. Мои опасения были связаны с тем, что это милое заведение упоминалось в оригинальном романе.
Как логово кровожадного духа.
— Достаточно для того, чтобы понять, что больше нигде нам не сдадут комнату. Так что либо здесь, либо на скамейке в парке.
Скамейка в парке выглядела еще более непривлекательно.
Я подумала о деталях романа.
Что ж.
Двести лет, а?
Может, кровожадный дух сюда ещё не въехал?
Глава 38
Встретившая нас за стойкой регистрации женщина плохо скрывала свое недовольство. Возможно потому, что она даже и не пыталась. По ее тяжелому взгляду, прошедшемуся по нашим нарядам, было совершенно ясно — она для себя определила, что кто-то из нас двоих человек с низкой социальной ответственностью, вот только пока не поняла, кто именно.
Но, так как вытряхивать деньги из книги принялась я, осуждающий взгляд достался Лукьяну.
И правильно. Ты бы ещё перчатки на ноги натянул, эффект был бы примерно такой же как с этими сапогами.
На стойке помимо наших денег красовался лишь полузасохший бутон розы и какая-то помятая записка, которую ловким движением руки Лукьян смахнул себе в карман вместе со сдачей.
— Срамота, — буркнула себе под нос
