сейчас я начинаю приходить в себя и понимать, что он не прикалывается.
Срываюсь с места и пулей лечу по коридору в сторону нужного кабинета. Поскальзываюсь на мокром полу, скольжу несколько метров на пузе, поднимаюсь и снова бегом.
Врываюсь в комнату.
— Молодой человек, сюда нельзя! — возмущается какая-то женщина.
— Это жених, — дергает её за рукав вторая.
— Женихам можно, — посмеивается мужчина, сидящий за компьютером. — Не каждый раз такое увидишь. Я тридцать лет врачом работаю и в моей практике это впервые. Кстати, жених, — разворачивается ко мне. — С головой всё в порядке, удивительно, но ничего не пострадало. А остальное лечить надо.
Я смотрю на экран компьютера, который транслирует с камеры внутри аппарата всё происходящее.
Макс… Моя любимая Макс хлопает вяло глазками.
— Ну, теперь-то точно вылечим, — задыхаюсь от распирающего чувства счастья.
Это трудно объяснить, нет таких слов, чтобы описать моё состояние.
Спасибо, Господи, за чудо!
Эпилог
Саундтрек: Герои — Пока мы молоды
В гримёрке я один, все уже ушли. Просматриваю последние новости и заглядываю в статистику. Я должен знать ситуацию.
— Гордей, через десять минут реклама и после неё ты должен быть в студии, — заглядывает редактор.
— Да, хорошо…
Выхожу, надеваю очки для солидности и иду по длинным и бесконечным коридорам телестудии. Уже год пару-тройку раз в неделю мельтешу на всех федеральных каналах как социально-политический аналитик, после победы в кастинге. Всё же будущая профессия моей жены наложила и на меня свой отпечаток. Мы оба настолько погрязли в этом, что я ломанулся в преподавание истории и политологии в ВУЗе, а она, как и прежде, моя ученица. Если признаться честно, то у неё лучше получается, большую часть материала помогает подбирать именно Макс.
В кармане вибрирует телефон, забыл на беззвучный поставить.
Воспитатель Евы.
Что ещё? — слегка потряхивает.
Меня начинает колотить, когда я вижу этот номер. Деточка, мягко говоря, у нас не подарок.
— Да!
— Гордей Петрович, вы должны срочно приехать в садик.
— Я сейчас не могу, у меня съемки. Часа через два.
— Вашей жене мы тоже не можем дозвониться, — раздраженно.
— И не дозвонитесь. У неё экзамен сейчас. Что случилось? — стараюсь говорить ровно, но хорошо понимаю, что наша бандитка опять что-то отмочила.
— Ева избила мальчика. Ударила кулаком в живот.
Блядь… Опять! У дочки повышенное чувство справедливости, просто так она никого не тронет. Вся в мать!
— Наверняка он сам задирался, — выдаю вслух.
— Вы поощряете рукоприкладство!
Не всегда… Но есть такие дети, которым хочется отвесить леща.
— Поговорим, когда я приеду, — дохожу до студии.
На экране отсчёт до конца рекламы. Десять секунд.
— Мы будем вынуждены…
Я отключаюсь, не дослушав. Ничего нового они не скажут. Серьёзные разговоры, психолог… Всё это мы уже проходили. Надо всё же отдать её в какую-то школу боевых искусств, чтобы дисциплине научили.
Проблема ещё в том, что Макс закрывает на все проделки дочери глаза, дерётся ребёнок — ну и правильно. С мальчиками же и за дело.
Но иногда мне смешно наблюдать, как стоит и истошно орёт мать сына, который в два раза больше нашей Евы, что её дитятку побили. Дочка у нас мелкая, раннее рождение сказалось. Врачи говорят, что в подростковом возрасте подтянется, но порой я сомневаюсь.
Спустя час ухожу из студии, добираюсь до детского сада.
Ева сидит на стульчике у окна и смотрит на улицу. Губки обиженно поджаты, а в карих глазах грусть-печаль, накручивает на пальчик косичку.
— Она ударила мальчика в живот, — снова начинает воспитатель.
— Вы говорили…
— Если вы не поговорите серьёзно с Евой, то мы вынуждены будем принять меры, — задирает нос.
— Какие? — лениво.
— Обратимся в полицию и органы опеки.
— А я натравлю на вас кучу адвокатов, которые докажут, что вы профнепригодны, так как не смогли разрулить конфликт детей, которых вам доверили родители. У вас же, кажется, образование не только педагогическое, но и детский психолог? — только на последних словах перевожу на неё взгляд с любимой дочери.
Гордо приподнимает подбородок, не подобрав слов для ответа.
— Не волнуйтесь, я поговорю. Но результат не гарантирую. И к психологу свожу обязательно. Только в прошлый раз он сказал, что у девочки всё нормально, просто ей энергию направить некуда. И защищает она слабых, потому что вы не видите, что даже в таком малолетнем коллективе процветает буллинг, — указываю ей головой на то, что один из мальчишек тягает за хвостики девочку. — Я сам педагог, я всё это видел и знаю. Наверное, мы подумаем, водить ли нашу дочь в ваш детский сад или нет. Ева! — зову её.
Ребёнок, спотыкаясь через игрушки, летит ко мне прямо в руки. Подхватываю.
— Забирай все свои вещи, и поехали домой.
Выгребаем всё из шкафчика и уходим.
— И зачем ты мальчика снова избила? — уже на улице, пока идём к машине.
— Он Дашу обижает, бьёт её постоянно, игрушки забирает.
Значит наша дерётся, а другие дети нет. Мда…
— Так почему Даша не отвечает тогда?
— Ей мама не разрешает драться.
— Ну да! Наша-то разрешает.
— Мама сказала, что если человек не понимает через голову — нужно постучать в печень, — приподнимает указательный пальчик.
Вот чему ты учишь ребёнка, Макс?!
— Теперь понятно, почему ты утром спрашивала — где находится печень.
— Ага! — перепрыгивает через лужу.
Пристёгиваю Еву к детскому креслу в машине. В кармане звонит телефон.
— А вот и наша мама, — достаю. — Слушаю, любимая. Тебя можно поздравить?
— Меня нужно поздравить! — весело. — Я сдала.
— Я рад! Мы рады, — поправляюсь.
Ева показывает ручками "класс".
— Поцелуй за меня нашего ангелочка.
— А стоит ли? Она опять избила мальчика в группе.
— Мальчики пошли, хуже девочек, только жаловаться мастаки.
— Тут выяснилось, что это ты виновата, — добавляю жести в голос.
— Я? Каким местом? — удивлённо.
— Кто ей про постучать в печень сказал?
— А ты про это… Ммм… Я же не думала, что она на практике начнёт применять.
— Мы с тобой вечером обязательно поговорим насчёт этого. А ещё на практике отработаем порку по мягкому месту.
— Оу! Милый, вы меня заставляете погружаться в неприличные фантазии, — сексуально тянет слова. — Только вечером мы с девчонками договорились забуриться в какой-нибудь бар, отметить их дипломы и мои экзамены.
Девчонки — это Лиза и Лина.
Через два года нам рассекретили имя донора, это оказалась Селезнева. Кто бы мог подумать, что они настолько совпадут биохимически. К тому времени мы перебрались в Москву, Еве нужно было проходить курсы реабилитации, а здесь специалисты лучше. Макс отыскала Лизу и после долгого и откровенного разговора они помирились, стали
