Книга Дивизионный комиссар - Павел Корнев

Проснулся, когда от неудобной позы затекло тело. Продирая слипшиеся ото сна глаза, пробормотал:

— Анна?

В ответ раздался ехидный смешок. Развалившийся на стуле Алекс Бриг закинул ногу на ногу и обернулся к Солу Когану.

— Что ты на меня уставился? — немедленно возмутился тот. — По-твоему, я похож на Анну?

— Ничуть, — признал медиатор после некоторой заминки. — Но я тоже на нее не похож! Так кого зовет пациент?

— Такое иногда случается, когда слишком сильно бьют по голове, — предположил гангстер. — Как-то меня унесли с ринга, и ты не поверишь…

— Сол, заткнись, — попросил я и приподнялся на одном локте. — Где Анна?

— У отца, полагаю, — пожал плечами Алекс. — Ее выписали еще вчера, и, когда я заезжал за твоим плащом, она была там.

— Вчера? — пробормотал я, откинулся на подушку и какое-то время бездумно смотрел в потолок.

Выходит, это было просто видение. Чрезвычайно реальное и правдоподобное, но видение. Никто ко мне не приходил, никто не разговаривал и не держал за руку. Небольшой подарок от Морфея и не более того.

От Морфея? Да нет, скорее, от морфина.

Так иногда бывает: мозг пытается разгадать некую загадку, и на самой грани между явью и сном человека посещает озарение.

Вот и мне как-то вдруг стало ясно, что именно не давало покоя в нашу последнюю встречу с Анной. Ответ лежал на поверхности: девушка тогда выглядела столь же потерянно, как и люди, которых удалось откачать после нападения сущностей. Воспоминания этих бедолаг выцветали, и от связанных с ними эмоций оставался лишь прах. Разумом человек понимал, что ничего не изменилось, а вот смириться с этим зачастую не мог и потому резко менял свою жизнь в попытке заполнить новыми впечатлениями образовавшуюся брешь.

С Анной именно так и произошло, а у меня, как на грех, не было возможности ее поддержать!

— Судя по отсутствующему взгляду, пациент находится под воздействием морфия, — приглядевшись ко мне, авторитетно заявил Алекс. — Похоже, на сегодня все отменяется.

— Черта с два! — выругался я и осторожно уселся на койке. Движение отозвалось острой болью в левом боку, но в целом самочувствие не беспокоило. Главное, руки шевелятся, а то перехватили бы связки — и привет. — Делаем, как договорились.

— Или сегодня, или никогда, — подтвердил Коган.

— Да ты еле шевелишься! — возмутился Бриг. — Швы разойдутся!

— Ерунда, — отмахнулся я и, слегка прихрамывая, прошелся по палате. — Я в порядке.

— Бежать не сможешь, — и не подумал отстать Алекс. — А если придется?

— Если придется бежать, — усмехнулся Сол, — мы так и так покойники. Убежим, не убежим, ничего от этого уже не изменится.

— Святая истина, — подтвердил я и спросил: — Одежду принесли?

— В шкафу, — подсказал Бриг.

— И вот еще. — Коган расстегнул объемную сумку и кинул на кровать куртку и серо-синий рабочий комбинезон. Себе он достал точно такой же комплект. — Остальное в машине.

Осуждающе покачав головой, Алекс Бриг просунул в дверные ручки ножку стула, и мы с Солом начали переодеваться. Стараясь не делать резких движений, я просунул ноги в брюки и застегнул сорочку, а потом прямо в одежде влез в просторный комбинезон. Подогнал ремни, натянул куртку, нахлобучил кепку, опустил козырек на лицо. После уселся на стул, страдальчески сморщился из-за боли в пропоротом боку, но все же согнулся и самостоятельно зашнуровал спортивные туфли на толстой каучуковой подошве.

Сол Коган к этому времени уже закончил переодеваться и встал у распахнутого настежь окна.

— Идем, — поторопил он меня, глянув на часы. — Время.

— Давайте, разнорабочие, шевелитесь! — несмешно пошутил Алекс, а когда мы выбрались на пожарную лестницу, напутствовал нас: — Ни пуха! — и закрыл раму.

— К черту! — прошипел я, перебирая руками перекладины. Как бы и в самом деле швы не разошлись…

Первым спрыгнув на землю, Коган помог мне спуститься с лестницы, отпер загнанный в глухой переулок за больницей автомобиль, и я с облегчением повалился на заднее сиденье. Глухо рыкнул пробужденный ото сна двигатель, машина перевалилась через бордюр, неторопливо выкатилась на проезжую часть и начала быстро набирать скорость на пустынных улицах вечернего города.

— Девять часов, — сообщил крутивший баранку Сол. — Нормально едем.

Впереди замаячило окруженное многочисленными фонарями здание мэрии, мы промчались мимо и свернули на узенькие улочки Десятки. Прекрасно ориентировавшийся в лабиринтах темных проездов Коган вскоре загнал автомобиль в глухой дворик, где у телефонной будки стоял черный лимузин с закрытыми занавесями боковыми окнами.

Мы натянули хлопчатобумажные перчатки, Сол распахнул дверцу кабинки, встал рядом и предложил:

— Сам проверь все, чтобы осечек не было.

— Жевательная резинка есть? — спросил я.

— Держи. — Коган сунул мне пластинку и закурил, не спуская взгляда с телефонного аппарата.

Я разжевал жвачку, распахнул заднюю дверцу лимузина с противоположной от водителя стороны и залепил липким комочком язычок замка.

Закрыл, открыл — не блокируется. Порядок.

После забрался внутрь, развалился на мягком сиденье и размотал укутанный в тряпки карабин. Прокручивая его барабан, внимательно изучил патроны и до упора взвел пружину. Потом взял лежавший рядом револьвер и на всякий случай сунул его себе за ремень брюк.

Мало ли как все обернется.

Машинально посмотрел на левое запястье, но хронометра на нем по понятной причине не оказалось; пришлось спрашивать у Сола:

— Скоро позвонят?

— Позвонят, когда позвонят, — огрызнулся тот и раскурил от окурка новую папиросу.

— Хватит уже, — усмехнулся я, — провоняешь, как табачная лавка.

— Плевать, — отмахнулся гангстер и чуть не подпрыгнул на месте, когда задребезжал телефонный аппарат. Он схватил трубку, молча выслушал короткое сообщение и бросился к лимузину. — Пора!