Когда пушка отбила полдень, в подвалах замка начались допросы. Верховный Суд в полном составе переселился туда, перейдя практически на казарменное положение. Заплутавшиеся в законах, издерганные юристы ожесточенно листали свежие распоряжения. Взмыленные клерки носились по городу, успокаивая обывателей. "Голубые Клинки" набивали в грузовые "пульманы" очередную партию репрессированных. Полицейские чины затаились, не зная, кого из них сместят в следующую минуту.
И в это самое время к губернатору без стука зашел внук.
– Что там, Миша? - потер воспаленные глаза Рубенс. - Ты почему здесь? Он тебя выгнал, что ли?
– Не знаю, как ему доложить… Лева Свирский бросил дела и уехал. Ни дома нет, ни в Академии.
– Та-ак!..
– Кабы он один, дедуля, а то с ним и брат увязался, и еще девять академиков наших. Все самые толковые, кто науки понимал… Считай, нет больше Академии, некому учить, одни иноземцы вон остались! Да и те тоже шепчутся… И учителя из училищ на работу не вышли, ни медики, ни музыканты, никто… Бумагу общую от всех прислали, Свирский первым расписался. Мол, уезжает в деревню; и что его можно, старого человека, вернуть силой и даже повесить, как изменника, но служить дальше он отказывается. Потому что это… слово такое, сейчас посмотрю, тут записано… Вот! "Геноцид".
– Чего-о? - изумился Рубенс.
– Ну… геноцид против народа. Дед, ты же знаешь Свирского, он вечно древние слова откапывает… Как мне Кузнецу-то доложить? А то потом сам узнает, башку мне открутит…
– Не трусь, не открутит, - тяжело вздохнул губернатор. - Он этого ждал, сам мне признавался. Плакал почти, что, мол, Левушку в домино китайцам продул…
32. МИНОНОСЕЦ В СТРОЮ
Орландо распирало от гордости.
Он демонстрировал президенту внутренности эсминца с таким видом, будто лично его спроектировал. Хотя во многом это соответствовало истине: итальянец отобрал талантливых техников и в буквальном смысле подарил кораблю вторую жизнь. Самыми сметливыми показали себя родственники охотника Борка: они сами напросились в помощники и два месяца не вылезали из трюмов, приводя в порядок машины.
Миноносец "Клинок" блестел, как надраенная поварешка.
– Нам крайне повезло. Многие офицерские каюты были задраены и не подверглись нападению крыс. Кроме того, в сейфах сохранилась техническая документация, рубка управления почти не пострадала…
– Вооружение?
– Герр Борк вернул к жизни одну из башен главного калибра. Судя по инструкциям, скорострельность спаренных пушек составляла девяносто выстрелов в минуту, но это при исправных механизмах перезарядки погреба. Почти вся механика заржавела, в погребах стояла вода. Нам придется обходиться ручной перегрузкой, а это не так просто. Снаряд весит тридцать два килограмма…
– Боезапас?
– Отобрали полторы тысячи целых, без ржавчины, снарядов, но… Мы сделали девять выстрелов и потеряли вторую башню. Один из снарядов взорвался в стволе. Пострадало четыре человека…
– Какова дальность стрельбы?
– Не меньше двадцати километров. Но я ума не приложу, как обеспечить точное прицеливание. С "Вымпелом" гораздо проще…
– Что за "Вымпел"?
– Занятная штука, Артур. Так называется зенитная артиллерийская установка. Из четырех установок две в порядке, в каждом блоке по шесть стволов тридцатимиллиметрового калибра. Можно похвалить ваших военных инженеров: устройство крайне простое и эффективное… Видишь, стволы вращаются за счет отвода пороховых газов. "Вымпел" стреляет на четыре километра, но прицельная дальность будет намного меньше. К счастью, тут мы сможем обойтись визирной колонкой, без электроники…
– Короче, эта бандура только выглядит страшно? Будем палить в белый свет и распугивать чаек?
– Дай мне еще неделю на пристрелку!
– Не могу… А это что за бочки по бокам? Торпеды?
– Торпеды нам, скорее всего, не понадобятся. Даже отдаленно не представляю, как их запустить. Пульт мертвый… Зато у нас есть четыре ракетные установки.
– Радость-то какая… В кого же мы попадем ракетой, если даже из пушки не можем толком прицелиться?
– А еще мы нашли вертолет, но лучше его сразу скинуть в воду…
Рассуждая в таком духе, "приемная комиссия" спустилась в машинное отделение. Орландо заваливал президента техническими терминами, знакомил с командой, показывал десятки хитрых устройств, которые ему пришлось изобрести взамен штатной электрики…
– Котлы рассчитаны на давление пара до шестидесяти четырех атмосфер! С качеством нашего топлива набрать требуемую мощность крайне непросто, но зато мы выяснили, что турбина будет крутить даже на мазуте! Пришлось многое перестраивать, из четырех дизель-генераторов был исправен только один…
– Только не вздумай мне сообщить, что он не поплывет!
– Поплывет, но больше пятнадцати узлов не обещаю.
– И Бог с ним… А топлива хватит?
– По теории, у корабля такого класса месячная автономность, но если мы выкинем всё лишнее и на пару метров превысим осадку, то хватит на два месяца.
Коваль выбрался на мостик. Бронзовые детали сверкали так, что было больно глазам. Солнце в это утро проявляло любопытство, как и люди. Артур наблюдал, как под командой только что назначенных офицеров строятся расчеты, матросы оправляют новенькую синюю форму. На левом фланге солидно расположились две "коробки" пивоваров - машинисты и группа корректировки огня. По сходням в трюмы ползли три нескончаемые цепочки грузчиков. Портовый кран готовился опустить на полубак водометную пушку, специально разработанную для распыления вакцины. Другой кран бережно опускал на кормовую надстройку стальные цистерны. Кроме президента, только три человека знали о живом оружии, заключенном внутри цистерн. Корма подверглась существенной перестройке; экипажу предстояло тесниться в кубриках на двухъярусных койках и обходиться одной столовой. Были демонтированы ракетный комплекс, направляющие противолодочных торпед и множество вспомогательных устройств, переборки оказались безжалостно вырезаны, чтобы обеспечить пространство для загадочного президентского груза.
На соседнем стапеле проходили последнюю проверку торпедные катера. Флагман должны были сопровождать шесть малых кораблей охранения, два дозаправщика и плавучая рембаза. Орландо всю осень грезил о подводной лодке, но в сухих доках не нашлось ни одной исправной, и грандиозную затею пришлось отложить до следующего лета. У кронштадских причалов стояло штук шесть полузатонувших субмарин, еще три дизельные красавицы держались на плаву. Итальянец спускался внутрь, но вынужден был признать, что без действующих компьютеров плавучести не гарантирует…
Стучали молоты, искрила сварка, громыхали якорные цепи. Над флотилией непрерывно курсирующих лодок носились чайки. На пирсах, ежась от холода, строились десантники, набранные из потомственных мореходов. Коваль с тревогой просматривал списки офицеров. Большинство из них соответствовало единственному критерию - хорошо умело плавать…
