трудно все осуществить на практике, когда твои возможности ограничены».
Илларион покатался по городу и, убедившись, что хвоста за ним нет, поехал привычным маршрутом на Малую Грузинскую. Мячиков начал храпеть и посапывать, и Илларион мог только радоваться такой легкой добыче. Единственное, что несколько смущало его, как пройдет пробуждение и транспортировка в квартиру. Илларион не мог назвать себя слабаком, но тем не менее тащить на себе сто килограммов, да еще и по лестнице, не так уж и просто. А если его увидят соседи, скажет, что товарищ перебрал, вот он и решил его выручить, не пускать в таком состоянии к жене и детям. А Федорову он сделает сюрприз: пригласит того в гости и познакомит с Мячиковым, вот пусть и пообщаются друг с другом. А Илларион посидит и внимательно послушает, как все свои замыслы Федоров будет претворять в жизнь.
Забродов доехал до своего подъезда без каких-либо приключений и с чувством человека, знающего, что сейчас ему предстоит самое неприятное дельце, принялся расталкивать Мячикова. Вначале он это делал деликатно, не желая мгновенного пробуждения с истошным воплем, но Мячиков, мыча что-то нечленораздельное, не реагировал на Забродова вовсе. Это одновременно облегчало, но вместе с тем и усложняло задачу. «Нелегкая работенка у санитаров, – подумал Илларион, взваливая на свою спину Мячикова. – Попробуй потаскай таких каждую неделю, так скорее улицы согласишься подметать. А если представить, сколько толстых людей в той же Великобритании или США, то становится понятно, что эта работа только для особо крепких и выносливых. Да и с нервами все должно быть в порядке». Илларион вошел в подъезд, пригибаясь под тяжестью Мячикова.
В квартире Забродов сбросил Мячикова на диван, словно мешок с мукой, и некоторое время не верил, что мучения закончилось. На всякий случай, если Мячиков окажется буйным, он связал ему руки и ноги, и, переворачивая его на бок, он прикладывал такие усилия, словно ворочал валуны; затем предусмотрительно поставил рядом пластмассовый тазик, в котором обыкновенно замачивал носки. «Не квартира, а какой-то проходной двор. Ладно бы еще гости приходили нормальные, – размышлял Илларион, сидя на кухне, – так еще приходится встречать здесь разных неприятных типов. Я даже дома не могу расслабиться, а всегда должен быть настороже».
Звонок в дверь заставил очнуться Забродова от размышлений. Он даже не знал, кто бы это мог быть, потому предпочел на всякий случай вооружиться пистолетом. Под видом обыкновенного почтальона или мента в наше время может прийти и киллер. Но перед дверью стоял Федоров. Илларион спрятал пистолет и открыл дверь.
– Что, гостей не ждал, Забродов? – Федоров бесцеремонно зашел внутрь, словно был уверен, что его появлению Илларион был всегда рад. В данном случае Забродов мог только сказать спасибо, что остаток вечера он проведет не в обществе человека, напившегося до состояния животного.
– Вы, как обычно, товарищ генерал, без предупреждения. Я уж подумал, что это совсем другие гости, – пояснил Илларион, похлопывая по оттопырившейся под свитером рукояти пистолета.
– У страха глаза велики, Забродов, – объявил генерал, бросив при этом взгляд на пистолет.
– Я тут в компании хорошей. Правда, собеседник отдыхает после тяжелого дня. Жертва алкоголизма, товарищ генерал. Как вы можете убедиться, неумеренное потребление алкоголя рано или поздно приводит к таким последствиям.
– Ты бы хоть форточку открыл, Забродов. Тут дышать нечем. Или тебе нравятся эти испарения? – поводя носом, спросил Федоров, не без интереса уставившись на лежавшего Мячикова. – Это кто такой, Илларион? С каких это пор ты стал приглашать к себе таких «собеседников»? Или ты его угостил чем-нибудь специфическим? Сам-то трезвый, чистый как стеклышко, – Федоров при этих словах бросил на него подозрительный взгляд, словно Забродов сделал что-то нехорошее.
– Да он сам напился, товарищ генерал. У меня сегодня с ним состоялся неприятный разговор. Вот он и расстроился. Я его у авиакасс перехватил, когда он решил покинуть нашу Родину. Я даже могу вас представить друг другу, правда заочно. Мячиков – генеральный директор «МосРиэлта» и Федоров – генерал ГРУ.
Генерал заглянул в лицо Мячикову, словно опасался, что Забродов его разыгрывает и перед ним лежит не живой человек, а труп.
Илларион, заметив его взгляд, усмехнулся.
– Это не розыгрыш, товарищ генерал, а очень ценный трофей. Брать этого языка было легко, он мог заснуть в любом месте нашей столицы, только вот в квартиру затащить было сложновато. Но это, как говорится, мелкие издержки.
– Ты на все горазд, Забродов, – проворчал Федоров, осторожно присаживаясь на краешке дивана. – Я бы не удивился, если бы у тебя здесь лежал труп, а мы с тобой попивали бы чаек в этой же комнате.
– Ну, до трупов еще не дошло, но я не обещаю, что в будущем все будет так же чинно и благородно. В последнее время подметил за людьми один недостаток – совсем договариваться не хотят. И что мне прикажете делать в таком случае?
Федоров смолчал, словно этот вопрос его не касался; он снова внимательно оглядел Мячикова, как будто припоминал, что где-то он уже видел этого типа.
– Ждать, думаю, придется долго, товарищ генерал; как бы он до самого утра не проспал или, чего доброго, коньки не отбросил. Если надавить на него хорошенько, я думаю, он сможет облегчить нам жизнь. С Лялькиным придется лично разговаривать, раз у Сорокина ничего не вышло.
– Смотри только, Илларион, не переборщи, чтобы у нас проблем потом не было. Лялькин от твоих методик сдохнет скорее, чем слово скажет, – мрачно заметил Федоров.
Забродов расхаживал по комнате и, бросив взгляд на липовый спил, вспомнил, что сегодня еще не практиковался. Выдернул несколько ножей, искоса взглянул на Федорова, мол, смотрите, товарищ генерал, на что я способен, и, резко распрямив руку, бросил первый нож, следом за ним метнул второй и третий; все точно легли в цель и трепетали некоторое время, словно живые.
– Моя методика не дает сбоев, – весело заметил Илларион. – Рука еще твердая, глаз наметан.
– Ну-ну, Забродов, – недовольно поморщился Федоров. – Этим ты меня не удивишь. Это само собой разумеется. Ты мне лучше скажи, как ты Лялькина брать собираешься?
– Пока еще не знаю. Пусть вон товарищ проспится, – Илларион кивком головы указал на Мячикова. – И тогда мы все выясним. Да, кстати, хотел спросить, да все забывал. Как вы узнали, что я уже дома?
