экспериментальных исследований в области изучения магнетизма.
Надежды и мечты средневековой науки и теологии, средневековой церкви и государства наиболее ярко проявились в жизни и трудах Раймунда Луллия (1235–1315). Сочинения этого замечательного человека продолжают читать и комментировать, и не только в его родной Испании. Ученый великого ума и благородного духа, открытый всему миру, Луллий был уверен, что обращение в христианство, как кульминация земной правды, обязательно последует за всеобщим просвещением. В действительности подлинное просвещение и обращение в христианство – это идентичные вещи. Между верой и разумом, мистикой и рациональностью имеется неразрывная связь. Луллий много путешествовал. Он посещал Римскую курию, аудитории университетов Парижа и Падуи, бывал при королевских дворах Франции и Германии. Его можно было встретить на улицах и базарах североафриканских городов, а возможно, и азиатских, погруженным в живой разговор с людьми. И еще долгое время после его смерти, такие выдающиеся ученые и гуманисты, как Николай Кузанский, Пико делла Мирандола, Джордано Бруно, Пьер Гассенди, пребывали под влиянием его трудов и его личности. Луллию было уже сорок лет, когда он написал Ars Magna. Озарение пришло к нему, когда он находился в одиночестве на горе Ранда (недалеко от Пальма-де-Мальорка, места его рождения) и перед ним явилось воплощенное видение его мечты о всеобщем знании. Луллий создал логическую машину в виде построенных по троичной логике бумажных концентрических кругов. Эти круги заключали в себе всю область возможного знания. Вращая их и получая новые комбинации, можно было открыть новые реальные истины. В этой «сказочной машине» предвосхищались, хотя и в самой рудиментарной форме, универсальные формулы Эйнштейна и Хайзенберга. Луллий подошел совсем близко к осуществлению своей мечты об обретении универсального научного языка, необходимого условия для достижения всеобщего мира.
Луллий был автором дидактического романа «Бланкерна», имевшего большую популярность у читателей эпохи Просвещения XVIII в. Это была также первая европейская книга путевых заметок, в которой описывались Судан, Абиссиния, Турция и Грузия. В романе есть эпизод, рассказывающий об обращении папы к кардиналам с просьбой о поддержке проекта, который выдвигал сам Луллий. «Помогите мне, прошу вас, помочь осуществить мое намерение – свести все существующие языки к одному. Поскольку если будет только один язык, люди легко поймут друг друга и через взаимопонимание научатся любить друг друга; они примут одинаковые традиции, которые объединят их». Такой человек, можно возразить, мечтатель-утопист. Он и был им на самом деле. Но он был также мировым гением, предвосхитившим многие проблемы будущего.
Так же как и Бэкон, Луллий призывал к учреждению в Европе академий, в которых основными предметами обучения стали бы древнееврейский, арабский и древнегреческий языки. Луллий с уважением относился к своим противникам из лагеря ислама и хотел возродить практику диспутов между представителями трех основных религий. В его книге Libro del Gentil (которая появилась вначале на арабском в 1272–1273 гг. на Мальорке) еврей, мусульманин и христианин рассказывают о главных положениях своих вер. В книге Liber de Sancto Spiritu это делают православный и католик в присутствии мусульманина, в то время как в Liber tartari et Christiani (Рим, 1285) татарин задает вопрос о вере еврею, христианину и мусульманину. Луллий полагал, что детям христианской Европы необходимо иметь хоть какое-то представление о еврейском и мусульманском мире. Он был убежден, что нужен новый подход к обучению европейских христиан, чтобы у них открылись глаза на красоту иных миров.
Эпоха крестовых походов завершилась. Теперь враги церкви могут капитулировать только под давлением чистого знания и чистой веры. После длительных колебаний стал терциарием Францисканского ордена. Он имел много общего со святым Франциском – любовь к простым людям (он был одним из великих писателей Средних веков, пишущих на родном языке) и к детям, и имел свойство любить своих врагов. Он был также последовательным францисканцем в своем отрицании интеллектуализма томистского Парижского университета и аверроистской Падуи. В восьмидесятилетием возрасте он сподобился венца мученичества, к которому он так стремился. Останки его покоятся в кафедральном соборе Пальма-де-Мальорка.
Глава 13
Евреи и женщины
Читателя может удивить тот факт, что в одной главе одновременно говорится о еврейской нации и женщинах Средневековья. Существует много научных исследований по истории Средних веков, в которых ничего или очень мало говорится о тех и других. Это замалчивание не случайно. Хотя во времена «открытого» Средневековья евреи и женщины внесли значительный вклад в развитие культуры и общества, обе группы населения оказались заключенными в гетто, и они пострадали в наибольшей степени, когда общество закрылось в себе в позднем Средневековье. Охота на ведьм была опасной всемирной эпидемией, когда членов общества охватила настоящая шизофрения, вызванная мужскими фобиями. Охота на ведьм в позднем Средневековье, которая плавно перешла в XVIII столетие (был случай, когда ведьму сожгли в Германии еще во времена Гёте), является убедительным доказательством того, что общество становится все более косным и ретроградным по мере ухудшения общей ситуации в той или иной стране. Несмотря на это, на фоне всеобщей мрачной картины неожиданно появляются отдельные изолированные примеры подлинно человеческих взаимоотношений.
Ни в коей мере нельзя отрицать уникальный вклад, сделанный еврейскими учеными в культуру и религию ранне-средневековой Европы, особенно в XII в., наиболее «открытом» в Средневековье. Еврейские доктора, переводчики, философы и теологи, еврейские финансисты на службе светских и церковных князей сыграли свою роль в создании творческой интеллектуальной атмосферы, вырвав Европу из состояния бездействия и апатии. Философ Шломо ибн Габироль оказал большое влияние на научную мысль францисканцев, Маймонид (рабби Моисей, как называл его Фома Аквинский) еще сильнее повлиял на томистов и доминиканцев. Трудно представить, чтобы Майстер Экхарт, величайший средневековый немецкий философ и мистик, не был бы знаком с трудами Маймонида и еврейских ученых-неоплатоников, как невозможно подумать, чтобы Данте ничего не слышал об арабском суфийском мистицизме, гностицизме и космологических идеях, ставших известными в мире Западного Средиземноморья благодаря евреям Прованса, Испании и Италии.
Культура еврейского народа достигла вершин своего развития в преддверии надвигавшейся катастрофы. Преследование евреев, которое сопровождало первые два крестовых похода, в 1096 и 1146 гг., прозвучало как серьезное предупреждение. До этого времени антисемитизм в Западной Европе был редким и случайным явлением. Но теперь знамения не обманывали. Несмотря на то что евреи были окончательно изгнаны из Англии в 1290 г., столетием ранее уже произошло их массовое убийство. Франция изгнала евреев в 1306 г., Литовское княжество – в 1395 г., Испания – в 1492 г., Португалия – в 1497 г. Евреям не разрешали вернуться в Англию до начала правления Кромвеля в 1655 г.; пуритане, строившие «Новый Израиль», прекрасно понимали,
