комы, но она не в сознании, — осторожно проинформировал он меня. — Она в отделении интенсивной терапии, но к ней пока не пускают посетителей.
— Ох.
Рука коснулась моей щеки.
— Я отвезу тебя к ней, как только разрешат врачи. Я знаю, как много она для тебя значит.
— Тогда ты должен понять, почему я сомневалась насчет наших отношений, — честно призналась я. — Если бы ты проявил немного терпения, все могло бы быть иначе. Я уже планировала поговорить с Розой после ее восстановления.
Дэймон не казался убежденным.
— Не имеет значения, что ты чувствовала ко мне, ты не смогла бы причинить боль Розе. Рассказав ей о нас, ты разбила бы ей сердце, и я знал, что ты передумаешь. Я запаниковал.
Дэймон был не совсем неправ. Наконец-то я смогла понять его причины.
— Просто чтобы ты знал, я снисходительно отношусь к Розе, потому что она через многое прошла, — поделилась я. — Ее чуть не забили до смерти, когда она была маленькой.
Дэймон нахмурился еще сильнее.
— Я не знал этого.
— Не многие знают. Ее нашли перед домом ее родителей, и с тех пор она боится незнакомых людей, темноты и даже участия в разговорах. Судя по тем сообщениям, ты был первым человеком, которому она открылась, не считая меня. Я не хотела быть той, кто отнимет у нее это.
Дэймон хмыкнул.
— Поверь мне, ты этого не делала. Потому что я всегда был твоим.
В кои-то веки я не смогла опровергнуть истину или найти в себе силы не согласиться. Тем не менее, я сомневалась, что он почувствует то же самое, если узнает мою неприятную тайну и другую причину, по которой причинение боли Розе не подлежало обсуждению для меня.
АКТ 5
Детектив
Глава 34
Поппи
— Еще кусочек.
Дэймон поднес вилку с яичницей к моим губам, имитируя трюк с самолетом, который родители используют, чтобы накормить своих детей.
Как и каждое утро, я сидела у него на коленях, пока он кормил меня завтраком, и остро ощущала его растущую эрекцию с каждым моим укусом.
В отличие от предыдущих дней, я больше не замышляла его смерть.
Повернувшись к нему, я заметила щетину, которая делала его лицо еще более привлекательным. Он, как обычно, был без рубашки, так что, когда я пошевелилась, мои соски коснулись его груди, и реакция была мгновенной. Они стали твердыми, а мои трусики намокли. Не обращая внимания на свое нынешнее состояние, а может, и благодаря ему, я приняла решение, о котором не подумала бы всего несколько дней назад.
— Я передумала.
Взгляд Дэймона искал ответы, пока он подносил стакан сока к моим губам. Его пристальный взгляд не отрывался от моего рта, пока я глотала.
Я думала об этом с момента нашего разговора. Обдумав все варианты, я поняла, что Дэймон был прав. Возможно, во мне говорил стокгольмский синдром, но не было смысла быть несчастной. Слияние наших двух семей решило бы все проблемы, и все от этого только выиграли бы. Со временем Розе пришлось бы смириться с нашими отношениями. Другой альтернативы не было.
— Я решила пойти тебе навстречу. Но у меня есть несколько условий.
Если Дэймон и был удивлен моей резкой переменой настроения, он не показал этого. Лишь кивнул с видом «я слушаю».
— Если ты хочешь, чтобы я дала этому браку честный шанс, тогда наручники нужно снять, — твердо заявила я.
Дэймон покачал головой.
— Наручники останутся.
— Наручники снимутся, если я докажу свою правоту, — переформулировала я. — У меня есть стимул не сбегать, потому что тогда ты никогда больше не спустишь меня с крючка.
Дэймон обдумал мое предложение.
— Днем никаких наручников, но спать мы будем в них.
Предложение имело смысл. Дэймон спал так же крепко, как и я, по пять часов в сутки, и не проснулся бы, если я попыталась сбежать в это время.
Слегка кивнув, я согласилась. Дэймон ухватился за наручники и поиграл с замком. Они упали, и я размяла покрасневшие запястья.
— Лучше?
Я кивнула, прежде чем продолжить выдвигать свои условия.
— Мне также нужно, чтобы ты организовал для меня частный разговор с Софи.
Дэймон недоверчиво хмыкнул.
— Ты не можешь говорить серьезно. — Его брови приподнялись в веселье, как будто он услышал самую смешную шутку на земле.
— Это не обсуждается, — заявила я. — Она меня не интересует, я говорила тебе это много раз. Однако мне нужно поговорить с ней, чтобы кое-что прояснить.
Рэян и Софи жили в Сэндс-Пойнт, в нескольких кварталах от моей матери. Софи была соседкой Рэяна. В ночь своей смерти Рэян был слишком обкуренным, и я лично доставила его домой, прежде чем отправиться к маме и Зейну. В доме больше никого не было, как и машин на подъездной дорожке.
Софи утверждала, что видела, как Дэймон выходил из дома Рэяна. Но Дэймон сказал, что никогда не преследовал меня до Сэндс-Пойнт, и я ему верила. Не говоря уже о том, что Дэймон был не настолько глуп, чтобы после публичной ссоры ехать в Сэндс-Пойнт и вредить Рэяну в его собственном доме. Даже если бы Дэймон хотел убить Рэяна, он бы подождал, пока не стихнет буря. Публичная ссора с жертвой автоматически делала Дэймона подозреваемым номер один.
— О чем? — надавил Дэймон.
Я не хотела раскрывать истинную причину.
— Это касается только меня и ее.
— Так ты продолжаешь говорить.
— Ты можешь наблюдать за нами по камерам видеонаблюдения без звука, но я хочу аудиенции с Софи, и разговор должен оставаться конфиденциальным. Если ты хочешь, чтобы я дала нашему браку реальный шанс, прими, что общение с другими людьми — это норма.
Дэймон не согласился и не возразил. Вместо этого он спросил:
— Что-нибудь еще?
Я глубоко вздохнула.
— Мой детский психолог однажды сказал, что у таких людей, как я, нет проблем с тем, чтобы соврать, но они не могут иметь дело с лжецами. — Одна из причин, почему предательство Дэймона так больно ранило. — Поэтому мне нужно, чтобы ты был честен со мной в некоторых вещах.
Его глаза сузились от угрозы неприятных вопросов.
— У меня такое чувство, что у тебя уже есть тема на примете.
То, что он так хорошо меня знал, было одновременно нелепо и приятно. У нас никогда не было необходимости в детских играх или банальных объяснениях.
— Что на самом деле случилось с Парисом?
Дэймон ответил без промедления.
— Я шантажировал его, чтобы он никогда больше не искал встреч с тобой, а
