Я затаил дыхание, но было уже поздно. Я почувствовал головокружение, все перед глазами расплывалось, подернулось рябью, словно превращаясь в морскую воду. Лица стоявших обращались в мерзкие рожи, а вместо страдания во взгляде Корнелии застыл немой упрек. За что она упрекает меня? Меня раздражал, бесил этот взгляд.
— Вы ведь обозлены на эту женщину, Зюйтхоф? — вкрадчиво осведомился де Гааль. — Тогда отплатите ей за все сразу! Никто вас от этого не удерживает! Вы свободны в этом!
На меня накатила тьма, и я вспомнил, что однажды уже хотел наказать Корнелию. За неверность. За благоволение к другому. Тогда ей каким-то образом удалось бежать от меня. Но на сей раз не удастся! Медленно подойдя к Корнелии, я протянул руки к ее шее.
— Нет, Корнелис, нет! — прокричала она. — Перестань, перестань, пожалуйста! Не слушай их! Прислушайся к себе!
Ее страх будил во мне противоречивые чувства.
Какая-то часть меня упивалась ее страхом. Но во мне жила и другая, болезненно воспринимавшая страх Корнелии, протестовавшая против него, жаждавшая раз и навсегда избавить девушку от этого страха.
Это мое второе «я» стыдилось и страшилось первого, понимая, что то, первое «я» оказалось во власти неправедных сил.
Нет! На этот раз — нет!
Эти непрерывно повторявшиеся слова грохотом отдавались в моем мозгу. Я сумел пробить брешь в сковавшей мой разум броне. На мгновение передо мной возникла призрачно-голубая зловредная морда, разочарованно и гневно взиравшая на меня. Но я не поддался ее чарам. Руки мои сомкнулись не на шее Корнелии, а мертвой хваткой сжали глотку Фредрика де Гааля. Отвратительно хрипя, первый богач Амстердама пал на колени.
— Сейчас же пустите его, Зюйтхоф!
Это завопил Антон ван Зельден. Корнелия невольно запрокинула голову, пытаясь уклониться от острого клинка в его руке. Я вынужден был выпустить де Гааля из смертельных объятий. И в этот момент я услышал шум и возню за спиной.
Ян Поол, очнувшись, выждал благоприятный момент и теперь, вскочив на ноги, повалил на пол сразу троих матросов. Разъяренная четверка каталась по полу. Несмотря на явное превосходство, он сражался как тигр. Гибель лучшего друга утроила, учетверила его силы.
Я бросился на Антона ван Зельдена. Это был, конечно, рискованный шаг, принимая во внимание приставленный к горлу Корнелии нож. Но я рассчитывал, что затеянная Яном Поолом схватка отвлечет внимание доктора, и не ошибся. Лезвие его ножа лишь чиркнуло по горлу девушки, а ван Зельден повалился прямо на стоявшего с фонарем в руке матроса. Тот не устоял на ногах и выронил фонарь.
Пытаясь совладать с отчаянно обороняющимся ван Зельденом, я краем глаза видел, как загорелось вылившееся из разбитого фонаря масло. Вскоре языки пламени лизали стенки трюма и ящики с грузом. Огонь распространялся молниеносно, и минуту спустя весь трюм был охвачен пламенем.
— Пожар! Пожар! — в страхе заверещал матрос, выронивший фонарь. Вскочив, он метнулся к проходу, через который мы с Поолом вошли сюда. И там налетел на Роберта Корса, который не долго думая схватил его за шиворот и отшвырнул в сторону. За спиной наставника я разглядел двоих его учеников.
— Мы, как всегда, вовремя! — воскликнул Корс и набросился на одного из тех, кто вцепился в Поола.
Мне удалось прижать ван Зельдена к стоявшим друг на друге ящикам и вывернуть руку с ножом. Его глубоко посаженные глаза полыхали ненавистью и презрением. В багровых отсветах этот щуплый человечек с черепом вместо головы показался мне порождением ада, существом из глубин преисподней, являющих нам подобное лишь в кошмарных снах или порожденных недугами видениях. Надсадно, по-звериному вопя, он, обхватив костлявыми руками, тащил меня за собой в огонь. В своем безумном, слепом фанатизме он готов был пожертвовать собой ради того, чтобы уничтожить меня.
Из последних сил я ухватил его руку с зажатым в ней ножом и всадил стальное лезвие ему в грудь. Раз, другой, третий… Кровь брызнула мне прямо в лицо.
Захлебываясь предсмертным хрипом, ван Зельден выпустил меня и повалился прямо в огонь. Языки пламени жадно лизали его, пожирая одежду, и я мог бы поклясться, что они в соприкосновении с этим монстром приобретали странно голубоватый оттенок! Мгновение спустя охваченные огнем ящики обрушились, погребая под собой ван Зельдена.
Я огляделся. Корс и его ученики добивали последних противников. Корнелия, дрожа, стояла неподалеку от боровшихся. По шее девушки тоненькой струйкой бежала кровь. Подбежав к ней, я доставшимся мне от ван Зельдена ножом разрезал веревки на руках. Корнелия наградила меня благодарным взглядом.
Только сейчас я понял, что Фредрик де Гааль исчез.
— Куда делся де Гааль? — спросил я Корнелию. — Ты его не видела?
— Исчез вон там, за теми ящиками. — Девушка показала в направлении кормы.
По-видимому, там имелся выход, и я бросился в указанном Корнелией направлении. В отсветах огня я различил человека, торопливо взбиравшегося по трапу. Это был Фредрик де Гааль.
Стоя на верхней ступеньке трапа, он пытался открыть расположенный сверху люк. Увидев меня, де Гааль стал изо всех сил давить на неподатливую крышку. Но я оказался проворнее. Одним махом одолев лестницу, я ухватил его за ноги и стал тащить вниз. Несмотря на яростное сопротивление, предводитель жерардистов спустя несколько мгновений распластался на полу у трапа. Приставив к его горлу нож, я, задыхаясь, произнес:
— Все, де Гааль! Это конец! Вы будете отвечать перед судом за ваши нечестивые деяния! Легенде об уважаемом гражданине Амстердама купце Фредрике де Гаале пришел конец.
С поразительным хладнокровием этот человек покачал головой:
— Вы заблуждаетесь, Зюйтхоф, как неоднократно заблуждались на мой счет. Я никогда не стану отвечать перед судом. И это еще далеко не конец истории. По крайней мере для вас. Наших братьев еще очень и очень много. Так что не надейтесь, что вас оставят в покое, будь то в Амстердаме или еще где-нибудь в Нидерландах!
Глаза его сверкнули победным фейерверком. Усевшись, купец железной хваткой сковал мои запястья и, резко подавшись вперед, напоролся грудью на зажатый в моей руке нож ван Зельдена. Де Гааль не ошибся в расчетах — нож доктора вошел прямо в сердце. Я брезгливо оттолкнул от себя обмякшее тело к трапу. Привалившись спиной к ступеням, де Гааль устремил остекленевший взор в пространство.
— Кор-не-лис!
Это была Корнелия. Протяжный, полный отчаяния крик девушки вернул меня к действительности. Она в опасности! Охвативший почти весь трюм огонь грозил отрезать меня и остальных от входа. Можно было, конечно, воспользоваться и люком, который пытался открыть де Гааль, но что, если он и в самом деле заперт?
Я решил не рисковать и, невзирая на бушевавшее пламя, побежал к Корнелии и остальным. И тут мне вспомнилась кошмарная ночь, когда я пытался вызволить из огня Луизу. Что, если и Корнелию постигнет та же участь?
