время?
Вдруг, как жаром обдало. Так в больнице же, у Леонида Матвеевича! Ну и что, что поздно, пересидеть могла именно там, где вряд ли кто подумает искать.
Быстро, стараясь держаться в тени, пошел следом за соперником, но свернул в кусты у больничного забора, пролез, согнувшись в три погибели, через дыру в сетке-рабице. На днях просил завхоза затянуть лаз, а сейчас поблагодарил старика за медлительность. Прошел через приемный покой, заглянул в ординаторскую — пусто.
Поднялся на второй этаж. В палате у Агути на стульях чинно сидели подростки, бережно отставив загипсованные, разрисованные уже, конечности, жевали бутерброды, шумно прихлебывая чай. Славик хозяйничал у стола, чистил деду и детям бананы. Назар, удобно устроившись на открытом подоконнике, резко затушил сигарету, увидев начальство.
— Доброго вечера, Маратыч, ты чего такой серьезный? — дед обрадовался еще одному посетителю. — А мы тут чаек соорудили, Славик вот бутерброды приволок, хочешь? Хош — с рыбкой красной и укропом, хош — с колбаской и огурцом, а, ты как?
— Спасибо, приятного аппетита, Леонид Матвеевич, — улыбнулся Решад бесхитростному приглашению на ужин. — Я не голоден.
— Ну, как знаешь, в большой семье клювом не щелкают.
— Парни, через час — к себе в палату, носами в подушки, а то завтра родители по тыквам настучат, и, в первую очередь, мне, — пытаясь быть грозным начальником, погладил по беспокойным головам подростков.
Пройдет совсем немного времени, и его ребенок станет таким же, будет лазать по деревьям, прыгать с пирса, носиться по лужам. Его ребенок… А вдруг, девочка? Накрасит ему ногти разноцветным лаком, прицепит заколки на волосы, пока он спит, как однажды нацепляла Танюшка, а он в таком виде сорвался в больницу. Вот было хохоту. Да согласен он на детей, но чтоб были рыжими, пусть бы и через одного. Его дочери пойдут рыжие кудряшки…
— Назар Васильевич, тебя б на десять минут, можно?
— Идем, все равно собирался вниз спускаться, — Назар слез с подоконника, следом за другом вышел в коридор. — За курение в палате разнос устроишь?
— Нет, не думал даже. А надо?
— Если тебя это развлечет.
— Слушай, хохол, айда ко мне, выпьем? — Решад резко повернулся к заместителю, умоляюще посмотрел ему в глаза. — Не умею я в одно рыло употреблять.
— Ну, идем.
В кабинете, пока Назар усаживался поудобнее, Решад пересмотрел подарочные коробки с выпивкой, что равнодушно складировал в шкафу, выбрал виски, проверил акцизы и упаковку, достал бутылку, взболтал. Маслянистая, мягкая жидкость встрепенулась видимыми глазу пузырьками воздуха. Взболтал еще раз, перевернул резко, и крупные пузырьки устремились вверх, а следом, лениво, поднялись и мелкие. Вроде, не контрафакт. Разломал черный шоколад, что так любили оба в студенчестве. Сунулся в маленький холодильник, ого, лимон есть, правда, уже подсох. Пойдет.
— Да ты гурман, однако, — Назар внимательно следил за манипуляциями друга.
— Подожди, сейчас удивлю. У меня и рюмки под разную алкашку имеются. Правда, я не знаю, какие для чего, — показал Решад богатую коллекцию рюмок различной конфигурации.
— Вот эти вытаскивай, — уверенно ткнул пальцем Назар в два восьмигранных, скошенных по дну стаканов, чуть сужающихся к краю.
— Эксперт!
— А то.
Хозяин кабинета плеснул в бокалы виски, сел в свое кресло, по круговой чуть прогнал по стакану алкоголь.
— Ну, за твою новую жизнь, чубатый.
Старые друзья чуть сдвинули стаканы, выпили по глотку.
— Подожди еще, женюсь тут.
— Ты тоже?
— Что значит, тоже? Я сегодня Кате сделал предложение.
— Кате? Хорошая она. Будь счастлив, брат. И мне сегодня сделали предложение. И отказаться, скорее всего, не получится, — ухмыльнулся друг.
— Что, конь, влетел с разбегу в горящую избу?
— По самые яйца, — кивнул Решад.
— А что не весел? Если это соседка, так до потолка должен прыгать, — внимательно посмотрев на собеседника, Назар уточнил. — Но, особой радости не наблюдаю, значит, не она.
— Нет, не она. Назар, ну, как так-то? — Решад потер переносицу, скривился, зажмурился на секунду. — Вроде все стандартно было…
— Доигрался хер на скрипке?
— Эта же мысль вертится весь день, — не удивляясь совпадению определения ситуевины, Решад плеснул еще по глотку.
— Ну, так Яшки присказка.
— Звонил ему?
— Вчера. Ну что, за дам? Как хоть твою зовут, а?
— Вера, — сквозь зубы вытолкнул Решад имя. — Верунчик.
— Салют, Вера, — вспомнив старую песню, усмехнулся Назар, пригубил совсем чуть, памятуя, что ему сейчас спускаться с лестницы на костылях, а там трезвому — целый квест, куда пьяному. — Что, совсем беда?
— Вроде, нет, в конце марта стану отцом, — покрутив по столу стакан, Решад тоже выпил совсем чуть.
— Мы с Яшкой еще удивлялись, как раньше не случилось, с твоей-то выносливостью и частотой смены мадемуазелек. Серега Жбан ставки все делал, несколько раз тебе презики прокалывал, да все мимо.
— Погиб Серега в пятнадцатом, только развернули ППГ, прилетело нам. Сам его двухсотым сопровождал…
Назар начал вставать неловко, на одну ногу, не помогая костылями, взял в руки стакан. Следом поднялся Решад. Молча, не чокаясь, по военной традиции, до дна выпили третий глоток.
Военные медики, элита среди гражданских докторов, способные работать в любых условиях, седые в свои тридцать пять, увенчанные шрамами и погонами на парадке, всегда висящей в дальнем углу шкафа. Каждый вспомнил поименно тех, кто отдал свою жизнь, чтобы сейчас можно было спокойно пройтись по улицам приграничных южных городов, не получить пулю или наступить на хитроспрятанную растяжку, выехав на природу в летний зной. Чтоб рождались дети, знающие, что произошло в Беслане первого сентября только по воспоминаниям очевидцев и фотографиям, навек застывшим в мраморе…
— Пойду в ординаторской покемарю, ты не против? — Назар потянулся за костылями. — Ты как, домой?
— Нет, если что, я тут буду, домой идти нет смысла.
— Договорились.
Решад остался сидеть за столом, обхватив голову руками. Открыл ее видео на странице в ВКонтакте, наугад ткнув в середину. С экрана счастливо рассмеялась длинноногая его мечта, тряхнула двумя кудрявыми хвостиками над ушами, отъехала от камеры, выписывая затейливые дуги роликами. Набулькал себе полный стакан, чокнулся с телефоном, чуть расплескав. Выпил залпом, закурил, роняя пепел в пустое блюдце.
Скрипнула дверь, едва успел погасить экран. В проеме показалась Вера:
— Я думала, ты меня отвезешь домой.
— Сегодня я за руль не сяду, — подумал немного, посмотрев на бутылку. — И завтра.
— Но мы же в понедельник хотели заявление подать.
— День терпит? За день ничего не случится?
— Но…
— Вера, на днях я приеду, и все будет. И заявление, и все остальное. Сейчас, пожалуйста, поезжай домой, с кем ты приехала сюда.
— Нас Константин Николаевич подбросил, — едва ли не с подобострастием ответила девушка.
— Наш пострел везде…
— Может,
