платья подчеркивает небольшую округлость. Эта беременность проходит значительно легче, чем первая, даже в любимые туфельки на каблуке влезла.
— Куда мы идем? — кусаю губы в предвкушении. Последнее время Костя вел себя странно и что-то мне подсказывает, что дело в сюрпризе, который он готовил для меня. Он уже и так подарил мне сегодня новую машину, но чую на этом подарки не закончились.
— На верхнюю террасу.
— То есть мы никуда не поедем?
— Нет, — открыл передо мной дверь и галантно предложил пройти в комнату отдыха на третьем этаже. Этот дом мне уже не кажется слишком большим, как раньше. Теперь к нам часто приезжают гости. Свекры, Паша, и друзья, и для всех найдется уютная комната. В этой обычно останавливаются Олег Сергеевич и Лиля.
На террасе уже накрыт стол. Блюда скрыты под металлическими клошерами.
— Ой, а я ведь и вправду опять проголодалась, — смеюсь, глядя на стол. Хотя сегодня и так весь день, только и делала, что хомячила.
— Отлично, — помогая сесть за стол пододвинул стул для меня, — только привезли. Они еще горячие, — заговорщически прошептал муж. Ахнула, когда увидела, что скрывалось под металлическими баранчиками. Шаурма. Та самая.
— Помню в первую беременность ты ее обожала.
В отличие от меня Костя ел неторопливо, придирчиво прислушиваясь к вкусовым рецепторам. Вот же упрямец.
— Признай уже наконец. Она обалденная. Ну да, ее не готовят на шикарной кухне повара с мишленовскими звездами. Но она просто офигеть, какая вкусная! — требую с набитым ртом, что его очень бесит. А я опять пользуюсь своим положением — я беременна и у меня день рождения, делаю, что хочу.
— Ничего так, — поджимает губы, сдерживая смех.
— Ну, — потираю руки, почувствовав полное удовлетворение, съев последний кусочек, — что дальше?
— А дальше пойдем в кроватку, — пожимает плечами. Сверлю его недоверчивым взглядом. Что-то не верится. Слишком блестят глаза озорными искрами. — Я подарил тебе охренеть, какую дорогую тачку и шаурму. Что еще ты хочешь?
— У тебя сейчас лицо, как у Ромы, когда он с бордовыми зубами утверждал, что это не он съел кексы со смородиной.
Костя ухмыльнулся, провел по экрану телефона, что-то нажимая. В колонке заиграла музыка. Слишком знакомая. Медленно поднявшись протянул руку. Меня настораживал его вид. Решительный, но очень недовольный.
— Что ты делаешь? — вкладываю свою ладонь и поднимаюсь.
— Учти, скажешь кому-нибудь — я буду отрицать это, — угрожающе прорычал.
— Что это? — взвизгнула когда он закружил меня вокруг оси. — Охо! — выдала ошарашенно. В то время, как Костя уверенно вел меня в танце. — Сальса? Ты же не танцуешь.
— Последний месяц брал уроки, — фыркнул закатив глаза. — Хотел сделать для тебя что-то особенное.
— А у кого ты брал уроки? — Костя не дает повода для ревности, но ему и не нужно. Сама мысль, что этот шикарный мужчина мой — обостряет все собственнические инстинкты. И сейчас совершенно не вовремя в голове ярко рисуется картина, как Костя учится танцевать, например, с Алиной. С одним из преподавателей в моей студии.
— Моим учителем была одна очень темпераментная, рыжая танцовщица, — восторженно растягивает слова, описывая Алину, и меня начинает трясти. Я же беременная, со мной так нельзя.
— Вот тогда иди, и танцуй с ней, — рявкаю от обиды, отталкиваю его. Но куда там, он даже не шелохнулся.
— Боюсь не получится, она рано ложится спать, — вздохнул разочарованно. Кислород выбивает из легких от шока. Откуда такая осведомленность? — Клара Генриховна, знаешь ли строго блюдет режим. Поэтому она так роскошно выглядит в свои 65 лет, — ухмыляется этот гад. Клара Генриховна тоже работает в нашей студии, с возрастной группой.
Облегчение смешивается со злостью в безумный коктейль, но глядя на светящееся лицо мужа, смягчаюсь.
— Еще одна такая шутка и из дома будешь выходить только в поясе верности.
— А для мужчин такие бывают?
— Разработаю специально для тебя.
— Ты такая сексуальная, когда ревнуешь? — шепчет томно.
— Боже, а ведь теперь мы можем ходить на вечера латинской музыки и танцевать вместе, — озаряет меня и я почти визжу от радости, представляя, как мы будем зажигать на танцполе.
— Даже не думай, — рыкнул стискивая меня крепче.
— Костя, — тяну капризно, — ты меня любишь?
— Больше жизни, но нет. Никаких вечеринок с танцами. — отвечает не колеблясь. Он так и не научился говорить открыто о своих чувствах. Казалось бы всего-то три слова “Я тебя люблю”. Но он упрямо проглатывает их. Да они мне уже и не нужны. Я и так это знаю. Каждый его взгляд, прикосновение. После особенно нервного рабочего дня Костя обнимает меня сзади, зарывшись носом в шею за ухом и просто дышит мной. Зачем мне какие-то слова?
— Хотя… там и так полно мужчин. Красивых, знойных. Буду ходить без тебя, — равнодушно пожала плечами.
Шлепок по заднице и рычание у виска разогревает внутри огонь удовольствия и похоти.
— Моя девочка хочет пошалить? Тебе необязательно меня злить. Просто попроси и я возьму тебя жестко, — шепчет, словно змей-искуситель, дыхание спирает, а низ живота скручивает от возбуждения, — но только после родов, — усмехается победно.
В первую беременность я практически не хотела секса, а на этот раз гормоны бушуют так, что я словно голодная самка проходу не даю Косте.
Надуваю губы, которые тут же атакует муж. Поцелуй жадный, поглощающий до дрожи в ногах.
— Но я не против время от времени танцевать с тобой наедине, — целуя висок.
— Договорились.
Порой я бываю так счастлива, что становится страшно. Меня так часто подбрасывало вверх, а потом резко и жестко бросало плашмя на самое дно. Ожидание подвоха и очередной подножки от судьбы кажется, чем-то само собой разумеющимся.
Оказывается быть счастливой тоже надо уметь. Этому нужно учиться. И не только мне. Нам обоим понадобилось время, чтобы выдохнуть и просто наслаждаться счастьем, которое отвоевали для себя. Мне остается только благодарить бога, судьбу, и молить о том, чтобы это было навсегда.
5 лет назад
Первое время, после освобождения она вздрагивала от каждого шороха, боялась собственной тени. Не может ей так повезти после всего, что произошло.
Неужели Вересовы так просто спустят ей с рук историю с Денисом?
Поэтому она так настороженно относилась к Зауру. Богатый, властный, красивый. Зачем ему она? Ей почти 40 лет, за плечами 8 лет тюрьмы.
Да, годы заключения забрали лучшие годы ее жизни и молодости, но не лишили красоты и трезвости ума. Этого у нее не отнять так просто.
Но Заур Муртазаев умел убеждать. Один горящий взгляд, завораживающий тембр голоса, и она отбросила прочь все сомнения. В конце концов эта женщина всегда считала себя особенной, это
