Левая рука Кабанова то сжимала эфес до белизны в суставах, то чуть отпускала его, правая же то и дело начинала скользить вдоль перевязи с пистолетами, доходила до разорванного ворота рубахи (галстук командор порвал давно) и медленно сползала обратно…
…Мы пришли в Пор-де-Пэ после полудня, дав нашим противникам часов двенадцать форы. Правда, еще на рассвете сорвались с места королевские фрегаты, да только отыскать нужный корабль в океане не легче, чем пресловутую иголку в стоге сена.
Трупы во дворе были убраны. Четыре трупа, двух из них Валера одолел шпагой. Сам Ярцев был в доме. Петрович давно вырезал две пули, провел необходимую обработку ран и теперь не отходил от раненого, словно его присутствие могло спасти нашего друга. И хоть Петрович утверждал, что раны не смертельны и сейчас беспамятство штурмана перешло в нормальный сон, мысли лезли всякие.
Женевьева тоже была там. Пыталась помочь доктору, когда же последний надолго замирал в тяжелом раздумье, просто держала руку Валеры в своей.
Но хуже всех, после Командора, было, думается, Ширяеву. Ведь если бы не затея с экскурсией, ничего такого бы не было. Какие грабители рискнут полезть в дом, где находится Командор?
А мысль, между прочим, интересная. Ведь кто бы ни были неведомые похитители, они точно знали: Командора на острове нет.
Не годится. Наш отход видели все жители Пор-де-Пэ. Круг подозреваемых так велик, что искать неведомого осведомителя нет никакого смысла.
А если с другого конца? Сами похитители, они кто? Местные? Пришлым-то еще требовалось время, дабы получить послание и поспеть сюда. Хотя они могли ждать и неподалеку.
Само место, к которому подходил корабль, нашли задолго до нашего возвращения. Но на воде не бывает следов, и никто не мог сказать, на чем прибыли похитители. На небольшом каботажнике, купце, бригантине, галионе? Кораблей могло быть несколько, да что с того?
– Они пошли на Ямайку, – неожиданно произнес Командор.
Он молчал очень долго. С тех пор как прекратил расспросы о случившемся. Даже на наше сочувствие отвечал одним подобием улыбки.
– Почему? – Ширяев прекратил бесконечное хождение и резко повернулся к Сергею.
– Потому, что в первый раз меня везли туда. Видно, им очень хочется, чтобы я сдался в обмен на… пленников, – докончил Командор.
Пленников! Раз противник так хорошо осведомлен, то должен знать, как мы ценим одного нашего современника.
– Черт! Может, успеем перехватить?! Надо немедленно подготовить «Лань» к выходу. Продукты, боекомплект…
Кабанов посмотрел на нас, решая, кому поручить это дело.
– Сорокин уже готовит. С ним Гранье, Ардылов, Кузьмин, Кротких, Калинин, Владимиров, – сказал я. – С минуты на минуту все должно быть сделано.
– Тогда идем! – Командор совсем было сорвался с места, но в этот момент в дверях показался Петрович:
– Очнулся!
Сергей крутанулся на месте и рванул в дом. Мы дернули за ним так, словно шли в атаку.
– Ты молодец, шкипер! – с ходу произнес Кабанов. – Один – четверых, это уметь надо!
– Меня в спину… – голос у Валеры был слаб.
– Знаем, – кивнул Командор.
В другое время он наверняка еще прочел бы лекцию о необходимости смотреть во все стороны одновременно, но сегодня было не до поучений.
– Они Ягуара поминали, – выдохнул Валера.
– Черт! – Кабанов едва сдержался, чтобы не перебить ладонью ближайший столик. Да и то потому, что там было расставлено какое-то лекарство.
– С «Кошкой» будет справиться трудновато. Людей-то у нас почти нет, – Ширяев сказал то, о чем я успел лишь подумать.
Команды обоих кораблей Командор распустил сразу после последнего похода. Пиратствовать-то мы больше не собирались. Даже жалованной грамоты у нас больше не было. Теперь не знаю, сможем ли мы взять на абордаж фрегат. Сжечь же его нельзя по вполне понятным причинам.
– Надо срочно крикнуть добровольцев, – предложил я.
– Нет, – качнул головой Командор. – Это дело личное. Я и вам-то приказывать в таком деле не могу. Просить и то…
Уголок губ нервно дернулся.
– Ты в своем уме?! – прикрикнул Ширяев. – За каких шкур ты нас держишь, Сергей? Идем – и точка!
На моей памяти Григорий первый раз назвал Командора по имени.
Я быстренько прикинул в уме:
– Человек сорок наберем. Может, и сорок пять.
– Сорок шесть, – поправил меня Валера, пытаясь встать.
– Да ты что?!
– Ничего. Драться я не могу, но курс проложить сумею.
Женевьева кое-как приподняла супруга так, что ему удалось сесть. Правда, опираясь на женские руки.
– Курс и я проложу. – Конечно, до нашего шкипера мне далеко, но за простейшие случаи я могу ручаться.
– Твое дело сейчас – лечиться, а не геройствовать, – поддержал меня Командор.
– Я буду совмещать. – Улыбка Валеры была слабой, зато взгляд поражал необычной твердостью.
– Это невозможно… – начал было Петрович, но закончил совсем по-другому: – Но не могу же я разорваться! За раненым уход нужен, и вам без врача не обойтись. Но все равно Валере необходим покой.
– Здесь мне покоя не будет. Изведусь, пока дождусь известий. Или вы меня берете, или я найму какое-нибудь корыто и пойду, блин, следом.
– Рана на спине средненькая. На груди похуже… – Петрович словно рассуждал вслух. И вдруг махнул рукой. – Ладно, несите. Но смотри, Валера, если помрешь…
– Не помру. Я теперь долго жить буду! – Улыбка была не такой слабой, как в первый раз.
Или мне показалось?
Ярцев что-то сказал Женевьеве. Мы из деликатности не стали слушать что.
А хоть бы… За дверью поднялся такой топот, словно Сорокин прислал с известием целую толпу. Ну, не толпу, тут я преувеличиваю, но человек десять наверняка.
Я ошибся на одного. Их оказалось одиннадцать. Причем к Сорокину отношение имел лишь Аркаша. Остальными оказались те, кто ходил с нами в походы, а теперь осел на берегу.
– Сорокин велел передать: «Лань» к выходу готова, – отрапортовал Калинин, и следом выступил один из флибустьеров:
– Билл просил сказать, Командор, что «Вепрь» к походу готов. Запасы погружены, команда почти вся в сборе.
Прищуренные глаза Командора вдруг расширились. Сергей помолчал, не находя ответных слов, а затем порывисто обнял пирата, затем второго, третьего…
Когда Командор отодвинулся, в его глазах блеснули слезы. Всего второй раз за нашу долгую эпопею. Первый раз – когда нам вручали знамя.
Не прошло и получаса, как мы покидали Пор-де-Пэ. Мы шли на всех парусах, ветер трепал над кораблями черные флаги с веселыми кабаньими мордами, и на месте таинственного Ягуара я бы просто бежал без оглядки.
