Тяжесть любви.
Тесси только сильнее всхлипывает, когда он обхватывает ее палец. Они смотрят друг другу в глаза, взгляд Мишки не отрывается от ее глаз, как будто он уже знает ее. Темные глаза, думает Тесси. Голубые. Карие. Какого они цвета, она не может сказать. Да это и не важно. Все это прекрасно.
— Наш, — говорит она, дрожа. Она поднимает лицо к Соломону, который стоит над ней. — Он наш.
Горло ее горца подрагивает. Его глаза блестят от эмоций, от слез.
— Ты так хорошо справилась, детка. Чертовски хорошо.
— Смотри, — смеется она. — Никакой бороды. — Она нежно проводит кончиком пальца по изгибу розовой щеки Мишки.
Соломон хихикает. Почти нерешительно он проводит большим пальцем по пушистому плечу Мишки. Малыш спокойно лежит у нее на руках и смотрит на нее сверху. Тесси задерживает на нем взгляд, впитывая каждый сантиметр, а затем переводит его на Соломона.
Она не может остановить прилив любви. Этот человек, который был рядом с ней с самого начала, который никогда не оставлял ее. Он научил ее быть открытой и уязвимой. Что он будет держать ее гнев и печаль и исправлять их или сидеть с ними. Как она захочет. Ее выбор. Ее сердце.
У нее перехватывает дыхание, она теряет сознание. Никогда не хватит времени, чтобы сказать ему, как сильно она его любит.
Мгновение кружится, медсестры ухаживают за ней, пока она и Соломон любуются своим сыном.
И тут внизу раздается толчок. Резкий. Странный.
Внезапно все в палате зашевелились, стали осматривать мониторы, переговариваться тихим шепотом.
— Что? — спрашивает Тесси, поднимая голову и видя, что доктор Банаи хмуро смотрит на пространство между ее ногами.
— Что случилось? — От хриплого голоса Соломона она пытается моргнуть, сфокусироваться.
Мир стал тяжелее, чем мгновение назад. Отключен. Голова словно отделяется от тела. И она дрожит. Затем из нее вытекает что-то теплое. Как будто она вытекает.
Так и есть.
— Вызовите Ноэль, — приказывает доктор Банаи. По комнате проносится шквал движений, резких команд. Она смотрит на Соломона, беспокойство сквозит в каждом слове. — У нее кровотечение.
Это ужасно. Как меняется красивое лицо Соломона. От счастья до растерянности и страха.
Тесси облизывает пересохшие губы. Само это действие истощает ее.
— Соломон, — шепчет она. Сердце в ее груди бьется как товарный поезд. Простыни под ней намокли. По ногам течет кровь.
Он напряжен, стоит во весь рост, его обеспокоенные голубые глаза перебегают то на нее, то на медсестер.
— Что это значит? Что случилось с Тесс?
— Соломон. — Голова Тесси опускается на подушку. Ее веки становятся все тяжелее и тяжелее. — Возьми его, — шепчет она, пытаясь привлечь его внимание, собирая все свои силы, чтобы произнести эти слова. — Возьми ребенка.
И тут Тесси замирает, глаза закрываются. Мишка обвис у нее на руках, и Соломон успел подхватить его, прежде чем она полностью потеряла хватку.
Кто-то кричит, на мониторах взрывные вспышки тревоги, Соломон трясет ее, ее имя отчаянно, неровно повторяется на его губах.
Не спи. Женский голос. Не спи, Тесс.
Бесконечное небо чернело в ее тусклом зрении.
Но звезд нет.
ГЛАВА 34
В жестком пластиковом кресле сидит Соломон, из его тела выкачана каждая унция силы. Его голова утопает в руках. Зал ожидания переполнен. Его семья, Эш и Хаулер сидят в ошеломленном молчании, почти не двигаясь. Никто не говорит.
Ему страшно. Так страшно, как никогда в жизни. Как бы он ни старался, он не может избавиться от образа Тесси на больничной койке.
Пропитанные кровью простыни. Ее бледное лицо. Ее тихий шепот предупреждения. Она обмякла прежде, чем он понял, что произошло. Он едва успел подхватить сына, как все присутствующие в палате бросились врассыпную и выволокли его из родильного зала.
Теперь он ждет. Ярость, беспокойство закипают в нем, голова и сердце уже не работают. Он хочет что-то ударить, кого-то убить. Он не может увидеть своего сына. Он понятия не имеет, как там Тесси.
Писк Мелоди заставляет его поднять глаза. Доктор Банаи стоит в приемной.
Он вскакивает со своего места.
— Как моя… — Он останавливает себя. Он ненавидит себя. Ненавидит себя за то, что она все еще не его жена. Справившись с комком в горле, он справляется: — Как моя Тесси? Как мой сын?
— С ребенком все в порядке, — говорит врач, ее тон мягкий. — Мы отвезли его в отделение интенсивной терапии, чтобы обследовать, но сейчас никаких осложнений нет. У вас здоровый мальчик.
Соломон резко вдыхает, давая новостям улечься.
— А Тесси? — Он едва узнает свой голос. Огорченный. Готовый к могиле.
Доктор Банаи прочищает горло, затем говорит:
— Соломон, у нее разорвалась плацента после родов. У нее кровотечение. — В комнате раздаются вздохи. — У нее упало кровяное давление. У нее шок.
— Черт, — говорит Хаулер, в голосе которого звучит паника.
От испуганного взгляда Эш, Соломону захотелось выпрыгнуть из кожи.
— Что это значит? — спрашивает он, раздирая волосы кулаком.
— Нам нужно отвезти ее в экстренную хирургию, чтобы устранить кровоизлияние, а это значит, что нам нужна кровь. У Тесси первая положительная группа. — Доктор Банаи с серьезным лицом оглядывает приемную. — У нас мало крови. Из-за этой бури я не знаю, сможем ли мы дождаться, пока ее доставят. — Перечислив типы крови, которые может получить Тесси, она говорит: — Мы можем провести тест, если вы не знаете, но мы должны сделать это сейчас. У нас не так много времени. Если мы не будем лечить ее быстро…
Всхлип Мелоди нарушает ошеломленную тишину.
Господи, нет.
Нет.
Соломон слышит невысказанное — что будет, если Тесси не получит эту кровь. Если они не смогут ее найти. Если это займет слишком много времени.
Комната ожидания расплывается вокруг него. Ужасный рев в ушах мешает ему расслышать негромкий ропот друзей и родственников, а Соломон борется с желанием окончательно потерять сознание.
Ноги отказывают, он снова падает на стул, закрывает глаза и пытается отдышаться.
Рука сжимает его плечо. Хаулер.
Боже, он не может сделать это снова. Потерять любимую женщину. Этого не может случиться.
— У меня первая положительная, — произносит четкий голос.
Когда он открывает глаза, Эвелин уже поднимается со стула.
— Ты уверена? — спрашивает Джо.
Брови матери взлетают вверх.
— Откуда ты это знаешь?
— Потому что я никогда не получала в школе меньше пятерки с плюсом, — отвечает Эвелин. Она смотрит на Соломона, потом на доктора. — У меня в сумочке карточка Красного Креста. Я пойду. Я сделаю пожертвование.
Соломон испытывает облегчение.
— Иди, — просит Эш, ее голос слезлив, она уткнулась головой в грудь Хаулера. —
