рисует брови и живёт!
Её бьющая через край позитивная энергия, радостное выражение лица, сияющие глаза не оставляли никакого сомнения, что Полина действительно живёт полноценно, на всю катушку. Неудивительно, что она со всеми своими особенностями встретила мужчину – в отличие от многих красивых и здоровых, которые почему-то никого не могут себе найти. Познакомившись с ним, я увидела, что он воспринимает и любит Полину такой, какая она есть, – и в этом нет ни капли снисхождения или жалости.
Беременность Полины стала новым витком хождения по мукам (то есть докторам) и выслушивания всяческих страшилок про здоровье: серьёзно искажённый предыдущим лечением гормональный фон во многом, разумеется, не соответствовал норме. Врачи говорили, что при таких особенностях выносить ребёнка скорее всего не судьба. Предрекали и пороки развития плода, и принципиальную невозможность нормального течения беременности, и много чего ещё.
Так что вместо наслаждения жизнью и самым здоровым процессом в ней Полине пришлось всю беременность бороться с ужасами медицины, которая её предостерегала и запугивала. Но в отличие от большинства обычных беременных рождение ребёнка имело для девушки совсем другую ценность: доказать миру свою нужность, осмысленность. Свою, в конце концов, нормальность.
Когда Полина пришла ко мне, да ещё с намерением родить естественно, я стала звонить по роддомам, где тогда работали с МЕА, и лично предлагать её докторам на контракт. Вникнув в ситуацию, все как один отвечали: «О нет, такую не возьму, да и тебе не советую!» В то время контракты заключались через страховую компанию, которая отвечала за возможные родовые и послеродовые осложнения, и потому брали на индивидуальное сопровождение только условно здоровых женщин без чего-либо явно криминального в анамнезе. Куда Полина со своими диагнозами, как понимаете, не вписывалась в принципе. Максимум, что сумели – заключить договор без конкретного доктора, то есть на дежурную бригаду.
Перед родами ей вдогонку заявили в женской консультации: возможно, оттого, что она гормонально вся такая неправильная, схватки даже и не начнутся – а если вдруг это всё-таки произойдёт, то нормальных родов, скорее всего, не случится и придётся делать операцию. В общем, успокоили, поддержали и подбодрили – в строгом соответствии с акушерскими учебниками. У нас ведь не только суд самый гуманный в мире, но и медицина!
И вот мы встречаемся с Полиной на родах – без парика, без ресниц, без бровей, такой как есть.
Каждая схватка была для неё истинным праздником и сопровождалась настоящей радостью. На лице читалось торжество. Ни страданий, ни жалости к себе, ни малейшего ощущения, что происходит нечто ужасное. После каждой схватки она будто поднимала знамя над очередным завоёванным рубежом!
Энергия её родов виделась абсолютно другой, кардинально отличной от стандартных, где женщина страдает и жалеет себя, несчастную. Полина радовалась самому факту, что роды просто наступили и идут, что есть схватки, на которые ей практически не давали шансов. Наполнялась потрясающим светом одержанной победы.
И её роды шли не то что легко и красиво – возникало ощущение, что это вообще не роды! Казалось, будто только что завоевавший золотую медаль спортсмен, от которого никто не ждал успеха, летящим шагом завершает почётный круг, а переполненные трибуны аплодируют его триумфу. Она чувствовала себя победителем. А я смотрела на ликующую роженицу и думала: ну как же так?
У неё точно такие же схватки, как у всех остальных. В её организме происходит всё то же самое. Почему в палате не ощущается атмосферы боли и страданий? Уж не говоря о впечатлении пыточной, как иногда случалось в родильных боксах до эпохи эпидуральной анестезии, где женщины истошно орали и ломали кровати.
Тут же идёт аналогичный процесс – при этом сияющее лицо, блестящие глаза, явно наслаждающийся происходящим муж в торжественно-радостном настроении. Их общая победа! Полина родила – даже не родила, а легко, без напряжения выдохнула – хорошенькую, здоровенькую, волосатенькую девочку.
Это случилось в период моих активных наблюдений и размышлений на тему, у кого и почему складываются лёгкие роды.
В родовом процессе мало объективности. Это прежде всего восприятие, то, что ты имеешь к тому моменту в своей голове.
Наверное, можно сравнить вот с чем. Живёт человек – достойно, сыто и расслабленно – в какой-нибудь, предположим, Испании, на берегу ласкового моря под неизменно ясным небом. И приехал он, предположим, в серый лондонский смог, под серый лондонский дождь, в серую лондонскую сырость. Что скажет человек из солнечной Испании? «Фу, как здесь мрачно и серо… Я в депрессии!»
А вот другой человек, который отбывал заключение на Колыме по какой-нибудь политической статье, или терпел пятидесятиградусную стужу в Норильске, или строил Беломорканал, и всех его близких репрессировали как членов семьи врага народа. И вдруг он оказался в том же сером Лондоне: вечные плюс пятнадцать, моросящий дождик, туман. Красные телефонные будки, двухэтажные автобусы, уровень жизни, права человека. Чем покажется ему Лондон? Наверное, раем. Лучшим местом на земле!
Не собираюсь утверждать, что для того, чтобы хорошо родить, обязательно нужно пройти через испытания. Я хочу сказать: если женщина через них проходит, меняется прежде всего её отношение к родам.
Боль, патология, медицина, ужас и страдание не там, где рождается новый человек. Всё это там, где болезни, травмы, несчастные случаи, аварии и катастрофы. Где бьют и насилуют, стреляют и калечат.
В чём же разность восприятия? В уме.
Лёгкие роды создаются именно там.
Глава 58
Конференции Мишеля Одена
Первый раз я прочла Мишеля Одена (а именно «Кесарево сечение: безопасный выход или угроза будущему?»), уже имея четверых детей.
И испытала абсолютный шок. До этого я находилась в полной уверенности: всё, что сама прочувствовала в родах, что нашла и практиковала как взаимодействие со своим телом – более того, не только своим, но и с телами других женщин, – можно испытать и узнать только на себе, интуитивно, опытным путём! Но оказалось, что всё описано в книге. Причём мужчиной. Причём уже давно.
Ощущение чуда – я познаю это своим женским телом, а мужчина, наблюдая, доходит умом – меня поразило. Впрочем, удивляет до сих пор. Наверное, это можно сравнить с тем, как молодая женщина подробно описала бы реакции тела старика в процессе осуществления его половой функции… Полагаю, нужно необычайно много с этим работать, чтобы передать достоверно, со знанием дела. То, как пожилой мужчина пишет, что проживает женщина, самка в процессе родов, оказалось завораживающим и удивительным. Поэтому, конечно, поехать на конференцию и посмотреть на живого, настоящего Одена вблизи, пообщаться
