всё это вслух?
Мои глаза встречаются с его, и я уверена, что моё лицо краснеет, когда он понимающе улыбается мне.
— Кино? С этими шоколадными фигурками.
Я не могу сдержать смешок.
— Это не шоколадные фигурки. Они Умпа Лумпы.
— Умпа-Лумпа, Хумпа-Пумпа, Шоколадный стрелок. Это всё одно и то же. Как называется этот фильм?
— Ты только что сказал Шоколадный стрелок вместо Умпа-Лумпа? — говорю я, искренне смеясь.
Он пожимает плечами.
— Похоже на то. Название?
— Чарли и шоколадная фабрика.
Менее чем через несколько минут Колин оказывается со мной в постели, прижимая меня к себе, когда по его телевизору начинается транслироваться фильм.
ГЛАВА 31
«Мы на правильном пути к плохой карме» — Rock Bottom by Hailee Steinfeld, DNCE.
Колин
Заходить на кухню в шесть утра — это единственное, чему я не научился.
Пока я не осознал, что это может быть приятно.
Как только я спускаюсь по лестнице, я вижу кухню, и мои глаза падают на Лили, стоящую перед плитой.
Она готовит завтрак. Снова.
Я не помню, чтобы когда-нибудь в этом доме пахло свежей клубникой, бананами или даже блинами. Но с тех пор, как Лили приходится оставаться здесь, она готовит завтрак каждое утро.
И я быстро понял, что она любит блины. Не обычные, нет. Лили кладёт в тесто клубнику и бананы. Кажется, теперь это мой любимый вид блинчиков.
Честно говоря, я даже не знал, что это такие бывают. Очевидно, что бывают, но я не расстраиваюсь по этому поводу.
— Доброе утро, — говорит Лили мягким и сонным тоном. Не думаю, что она так давно проснулась, если верить её сонному голосу.
Она не смотрит на меня, просто продолжает готовить, когда я подхожу к ней.
Стоя прямо за ней, я медленно и так нежно обхватываю её руками, опуская голову, пока мой губы не оказываются на уровне её уха.
— Доброе утро, mi sol, — прошептал я, а потом поцеловал её в висок.
Она дрожит, но я не думаю, что это из-за моего прикосновения. Её кожа холодная, она замёрзла.
— Ты должна была потеплее одеться перед тем, как спуститься сюда, — сказал я, потирая руки вверх и вниз, чтобы согреть её. Она хихикает.
— Может, я хотела, чтобы ты согрел меня.
Прежде чем ответить ей, мой телефон завибрировал. Как бы я не ненавидел проверять телефон, когда я с Лили, я знаю, что должен.
Я отдаляюсь от Лили, чтобы ей было комфортно и достаю телефон из кармана, когда иду за кухонный стол, занимая место.
Эйра: Чем занят?
Что бы Эйра ни планировала (в шесть утра), это не может быть чем-то хорошим. Она никогда не спрашивает, чем я занят.
Колин: Собираюсь завтракать. ¿Por qué? (Прим. пер.: А что случилось?)
Эйра: Вчера ты не пришёл домой. Можем ли мы сделать что-нибудь весёлое сегодня? Я знаю, что у тебя есть занятия и тренировка, Papá (Прим. пер.: Папа) мне сказал. Но Колин, сегодня ты мне очень нужен.
Как я могу отказать ей? Никак.
Эйра: И приведи Лили, если она хочет. ¡Te quiero, Colin! (Прим. пер.: Люблю тебя, Колин!)
Вздыхая, я борюсь с желанием, чтобы не застонать. Сказать Эйре, что Лили — моя девушка, что является полной ложью, было худшим решением, которое я когда-либо принимал.
Лили ещё не знает, что она моя девушка.
Вместо того чтобы продолжать писать своей сестре, я решил позвонить ей. Это не только легче, но и, я должен услышать её голос, пока не стало слишком поздно.
Она сразу же берёт трубку.
— ¡Ay, Colin! Es bueno que llames. (Прим. пер.: О Колин! Как хорошо, что ты позвонил).
Конечно, хорошо, что я позвонил. Я знаю, что Эйра тоже предпочитает звонки, нежели смс.
— Чем ты хочешь заняться, enana? (Прим. пер.: гном) — спрашиваю я, обратив на себя внимание не только Эйры, но и Лили.
— Лили катается на коньках? Мы могли бы пойти на каток, quizás (Прим. пер.: может быть)? О, мы можем научить её, если она не может кататься на коньках. Это тоже было бы весело!
Эйра слишком взволнована для человека, кому положено быть прикованным к постели и едва способным стоять на ногах. Особенно в предвкушении возможного катания на коньках.
— Не хочу тебя расстраивать, enana, но она может. Однако я не думаю, что она пойдёт. Дай я спрошу у неё.
Я точно знал, что Лили повернёт голову, а потом нахмурится, как только я произнёс свой второй вопрос. Но ради Эйры, я должен спросить.
— Лилибаг? — Она хмыкнула, дав мне понять, что слушает. — Эйра спросила, можем ли мы покататься на коньках вместе. Я знаю, что ты не ступаешь на лёд, но….
— Я не могу, — прерывает она, хмурясь и поворачиваясь лицом ко мне. Милый, маленький и раздражённый хмурый взгляд. — Ты знаешь, что я не могу. Я знаю, что мне это понравится, но я не могу начать делать то, что мне нравилось, только чтобы оставить это снова через пару дней.
И это на два дня меньше того, что мне бы хотелось. Сегодня пятое октября, то есть осталось всего три дня. Два из которых предназначены для меня.
Я слышу, как Эйра задыхается в трубке. Но Лили пока не знает, что она опять встанет на лёд. Я не дам ей умереть без чувства свободы, которое она когда-то чувствовала от катания, которое она так любила.
Я уверен, что если я скажу Лили, почему для меня так важно, чтобы мы пошли с Эйрой… так, погодите.
— А ты сможешь пойти? Ты уже не такая сильная, как раньше, Эйра, — я спрашиваю по-испански, не хочу, чтобы потом Лили задавала вопросы.
— Я в порядке, мистер медбрат. Я знаю, что ты меня будешь меня держать. Mamá (Прим. пер.: маме) не нравится, что я еду, но она, конечно, не собирается меня останавливать. И ты знаешь почему.
Я знаю почему. И я ненавижу это.
— Лили, я действительно должен пойти с ней. Я в долгу перед Эйрой. Я не ходил к ней вчера, это меньшее, что я могу сделать.
И, возможно, я должен сказать тебе всю правду… но я не могу.
— Ты можешь идти. У меня всё равно занятия. Я также могу поделать мозги Аарону некоторое время, подразнить его за то, что он любит какую-то девушку или что-то в этом роде.
Как бы интригующе это ни звучало, мне нужно, чтобы Лили пошла со мной. Я знаю, что она будет задавать вопросы, на
