угроз этого разбойника.
На вопли обоих пострадавших стали сбегаться люди. Бабка голосила, как ненормальная. Из её эмоционального рассказа было мало что понятно, поэтому зрители разделились на два лагеря: одни утверждали, что собачка высоко взяла, нужно было кусануть пониже, для того, чтобы такие изверги и лиходеи не могли больше размножаться, другие возмущались безответственностью хозяйки бешеного пса, которая не удосужилась надеть на своё смертельно опасное животное ошейник и поводок.
Мы же стояли под аркой, стараясь лишний раз даже не дышать. Донатий советовал мне немедля дать дёру, «пока менты не понаехали», но я будто приросла на месте. Мне ещё никогда не доводилось травить моего смирного волка на человека.
- Ну всё, прибежали эти… служители правопорядка – домовой смачно плюнул на землю, услышав звуки сирен – им только палец покажи – по самый локоть откусят. В общем так! Стой спокойно, и не рыпайся. Ничего они тебе не сделают.
Я чётко исполняла все наказы домового, но поджилки всё равно тряслись, всё-таки мой волк поранил этого преступника.
Поэтому моё сердце ушло в пятки, когда вальяжно прогуливающийся жандарм подошёл ко мне, посмотрел грустно-грустно и сообщил, что я поеду с ними. Показания дать и вообще… вдруг да запонадоблюсь. Но справедливости ради должна заметить, что нас всех троих «скопом загребли в бобик». В этой ситуации я должна была просто «не суетиться».
- Проедемте с нами, гражданочка. Собачку вашу тоже с собой возьмём – жандарм ловко взял меня под локоток.
В результате мы рядком уселись на лавки за решётку – вопящая от возмущения бабка, стонущий пострадавший грабитель и я с тележкой и волком. Всё тот же представитель правоохранительных органов повернулся к нам и слабо улыбнулся сквозь зарешечённое окно.
- Ничего! В тесноте, да не в обиде!
И мы тронулись в путь. Приехали довольно быстро, нас определили в такую же клетку, только побольше. Первой повели на допрос бедную бабулю. Она уже немного присмирела, но всё-равно время от времени пыталась высказаться о падении нравов, ужасов бытия и прочее, и прочее.
Меня допрашивали самой последней.
- Садись, пиши давай! Как дело было, что видела, как собака покусала – отрывисто сказал полицейский и дал мне самописку.
И что писать? Тележка с Донатием осталась за решёткой. Я задумалась. С чего начинать? «Давай с начала» - хмыкнул мужчина. Я важно кивнула и аккуратно вывела:
«Поскольку продуктов в квартире моей не наблюдалось, посетила меня мысль сходить на местный рынок, да принесть оттуда пару фунтов мяса, молока кринку и яиц лукошко. Споро собравшись и вышедши на улицу, я поинтересовалась у своего любимца, желает ли он составить мне компанию в этом позднем путешествии. Ответ был утвердительным, так что я…»
Господин дознаватель, который прочёл моё сочинение из-за плеча, тяжко вздохнул, буркнул что-то о «шизанутой интеллигенции», забрал бумагу, и жёстко сказал ещё раз: «Пиши, что продиктую».
- После того, как я вышла из магазина самообслуживания, прошла около трёхсот метров по направлению к моему месту проживания. Заслышав женские крики и просьбы о помощи, я поспешила исполнить свой гражданский долг…
Я старательно писала под диктовку, господин дознаватель внимательно прочёл, и сказал, что мне нужно ещё немного задержаться, и открыл дверь. В коридоре, по очереди припадая ко всем дверям, метался Донатий.
- Ох, ти ж божечки мои! Оставил девку, не успел увидеть, в какую кабинету тебя увели, споймали нас вороги, вон тот тип в «аквариуме» так и сказал тому оперу: бабку, говорит, пострадавшую, нарика одного, и бабу-убийцу сегодня приволокли. Небогатый урожай.
Так то ж мы были, вот же ей, боле некому! Значится так! Ты присутствия духа не теряй! Я до дома и обратно! Принесу тебе ножовку по металлу, в кладовке видел, и мы выберемся из темницы…
Хотя тебе пилить будет неудобно. Могут увидеть. Я пилить тогда буду.
Я шла по коридору в сопровождении господина дознавателя, в полной растерянности. Единственное, что вертелось в моей голове – почему убийца? Ведь тот парень оставался в живых. Жемчуг покусал его сильно, но не насмерть же. От укуса волка не умирают, я это точно знаю… и вторая мысль, не менее странная - как мне скрыть звук напильника? Даже если Донатия не будет видно, то его будет слышно. Поэтому я ловко ухватила за ворот рубахи уже собравшегося драпать нечистика, и мы втроём вышли в приёмник.
Там нас уже дожидался молодой человек, представившийся оперуполномоченным Авдеевым.
- Посодют тебя, Анька, вот же ей, посодют. Я взад к деду Юрасю не вернусь. Опер дурак зелёный, тот в аквариуме далеко – шваркни его чем и побёгли! Будем мы скитаться с тобой по теплотрассам – зачастил Донатий.
- Добрый вечер! Оперативный дежурный Авдеев Дмитрий Константинович. С вас уже взяли объяснения? – улыбался тот парень, которого я должна была немедленно «шваркнуть» - вот и хорошо. А собачка у вас молодец! Нападавший сегодняшний ещё по трём делам проходит, так что вы, можно сказать, доброе дело сделали, а собака ваша, так и вовсе герой! Как вы так хорошо справились с дрессурой?
Я осторожно выдохнула – неужто мне не придётся скитаться по неведомым теплотрассам? Но Донатий снизу продолжал замогильным голосом говорить о поджидающих нас несчастьях, да так, что я сказала резче, чем хотела:
- Что означают ваши слова? Что я могу быть свободна? Как же тогда быть с обвинениями меня в убийстве? И не стоит столь непонимающе на меня смотреть! Я в курсе переговоров с вашим товарищем о том, что задержана женщина убийца!
- Ну да… - с удивлением протянул господин оперуполномоченный – вот как раз перед вами в обезьяннике тётка была, так она сожителя своего ножичком кухонным пырнула по пьяной лавочке. С кем не бывает…
Донатий осёкся на полуслове. Дело в том, что он как раз рассуждал о том, какие тёплые вещи стоит взять с собой для более комфортного мытарства, а тут такая неожиданность – нам и не планировалось вменять каких-либо обвинений.
Мне же самой было так стыдно, что я не знала, куда девать глаза. И что сказать, я не знала тоже.
Парень тяжело вздохнул, немного помялся, и неожиданно сказал:
- Вы знаете, давайте я вас лучше провожу. Заодно расскажете мне, как вы так отлично выдрессировали своего пса? Ведь он даже не усомнился, прежде чем напасть на человека. Нам в кинологическую службу такие сотрудники бы очень даже пригодились!
