Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 194
его не заметили.
Столы были сдвинуты, образуя букву «п», видно, присутствующим очень хотелось придать своему собранию вид пристойный и официальный. Накрыли столы богато, но никто не ел, пили только квас, хотя большинство «депутатов» были пьяницами отчаянными, а некоторые откровенно голодны.
Мест было около ста, собралось человек сорок, и расселись через одного, в «президиуме» развалился Сипатый, четыре стула рядом были свободны. Одессит и Ленечка сидели по углам главного стола.
Корнея через заднюю дверь впустил хозяин заведения, который к воровским делам никакого отношения не имел, краденого не принимал, однако из-за месторасположения трактирчика и его абсолютной незащищенности в вечернее и ночное время отказать в просьбе «справить именины» не посмел. Корней стоял за портьерой, оглядывал «собрание», видел широкие плечи и прибитый сединой затылок Сипатого и думал о жизненной суете, несбывшихся мечтах, мерзости происходящего и еще большей мерзости, которая предстоит.
С кем воевать? Серьезных людей тут по пальцам перечтешь, но казна — сто тысяч, деньги громадные, а возьмет Хан сейф, нет, еще неизвестно.
Расчет Корнея был прост: казну оставить за собой, сходке больше не собраться, уголовный розыск, да и сам Корней не позволят. Схода нет, ответа не перед кем держать. Одно плохо, все это и Сипатый скумекал, потому, рискуя, свою шкуру дырявую на сходку и притащил. Навел бы уголовку на него Корней, за Сипатым грехи немалые, да не знает, где тот в Москве засел.
— Корень — человек уважаемый, слова не скажу, обещал быть. — Сипатый повернулся к старику Савелию, дернул взглядом.
— Обещал, обещал, — запричитал Савелий. — Люди засвидетельствуют, истинную правду говорю. — Он указал на Кабана и отца Митрия.
— От Корнея обещаний и не требуется, он казначей наш, он должен быть, — продолжал Сипатый, голос у него был низкий и красивый, в песне, видно, хорошо слышится. — Сто тыщ Корнею дадено было, деньги солидные. — Он оглядел присутствующих, которые не ели, не пили, зато папирос и цигарок не гасили, дым тяжело слоился над столом, как над полем битвы.
Большинство людей и не знали, зачем сюда пришли, риск один, толку никакого. Кассу, которую хранил Корней, собрали для помощи бежавшим и на организацию побегов. С удачных «дел» отчислялась доля, которая, пройдя через многие руки, попадала к Корнею. О гостинице «Встреча» для солидных гастролеров знали немногие, и разговора Сипатого, его цели почти никто не понимал. Выпить, поесть вволю, спеть душевное, одного расцеловать, другому морду набить — это сход, а сейчас вроде какого-то собрания, начальник говорит, а ты знай помалкивай.
— Судить Корнея не могу, не выслушавши, — продолжал Сипатый. — Он в деньгах отчитаться должон. Но раз не явился, полагаю, люди, что кассу нашу у него требуется забрать…
— Что там осталось-то? — срепетированно подал реплику Ленечка.
— Что осталось, то и забрать, — картавя, встрял Одессит. — Самого по обычаю нашему. — Он чиркнул большим пальцем по горлу.
— Кассу пополнить, — дрожащим голосом вступил старик Савелий, — обчеству денежки необходимы. Кто в беду попадет, дите с молодкой оставит, на хлебушек-то требуется.
— Ежели люди разрешат, — перекрывая возникший говорок, сказал Сипатый, — с Корнеем я разберусь, а на новую кассу скинемся по способности. — Он вынул из кармана пачку денег, бросил на стол небрежно. — Три тыщи.
— Две, — бросил деньги Одессит.
— Восемьсот, — подкинул Ленечка.
Митрий ковырял в зубах, усмехался, многие полезли в карманы, парень с землистым цветом лица не сводил глаз с розовой ветчины, отщипывал от куска хлеба, жевал тщательно.
Сипатый мигнул Ленечке, тот поднялся легко, взял пачку червонцев, ловко прищелкнув, пересчитал, подошел к парню, выложил перед ним хрустящие купюры.
— Пятьсот, Кузя. Расписки не берем, мы не Корней.
— Это дело. — Старик Савелий хлопнул в ладоши. — На полной мели Кузя, ему очень требуется.
Кузя погладил деньги, взять не смел, проглотил корочку хлеба, привстал, поклонился неловко.
Ленечка, худой и жилистый, придавил Кузю жесткой ладонью.
— Не за поклон даем, не на бедность. — Он стрельнул взглядом на Сипатого, который лишь наклонил голову.
За столом одобрительно зашумели, раздались голоса:
— Вот это по-нашенски…
— Люди должны помогать…
— Ежели каждый положит… а возьмет пятьсот…
— Верно, — одобрительно прогудел Сипатый, он ждал такой реакции. — Общество страдать не должно, эти хрусты, — он хлопнул по деньгам, — пожарные, их на большую беду держать надобно. Вы лучшие люди делового общества, ну как бы соратники в ратном войске. — Сипатый знал, какую струну дернуть, «люди» расправили плечи, подняли головы. — У Пугачева, скажем, либо у Стеньки Разина в войске дисциплина была — обиженных поддержать, захребетников к ногтю. Ты, Кузя, безвинно был у дяди на поруках, возвернулся пустой, получи. В Сокольниках обитаешь?
— В цвет, Сипатый, — восхищенно откликнулся Кузя.
— Там наших порядком наберется, да и нэпмачи жиреют. Я тебя над ними старшим назначаю, буржуям передай: сход решил за их животы десять кусков получить. — Сипатый заметил, да и другие тоже, как Кузя деньги, лежавшие перед ним, тихонечко отодвинул. — Не дадут? Скажи, сам приду, возьму не десять, а сто, с женами и девками…
— Добрый вечер, люди! — Корней дождался, когда Сипатый выложил на стол козыри, вышел из-за портьеры к свету. — Не десять, так сто, да с женами и девками. — Он, как сумел, рассмеялся. — Батыя замашки, так татарва нас топтала.
Элегантный и подтянутый, похожий на иностранца, Корней производил впечатление, несколько человек даже встали.
— Сидите, люди, все равны. — Корней положил на свободный стул шляпу, трость и портфель. — Извините, припозднился я. — Он взглянул на Сипатого с насмешкой, кивнул на лежавшие на столе деньги. — Корень деньги общества попер, а вы восполняете? Хорошее дело. — Корней, стоя, налил из графина большую рюмку, поднял. — По русскому обычаю!
Налили мгновенно. Сипатый, Одессит и Ленечка вынуждены были молчать, остановить людей уже не представлялось возможным.
— Со свиданьицем, деловой народ! — Корней выпил, тут же налил снова, поднял, ждал, глядя, как глотают, не прожевывая, не дыша даже. — За дорогих гостей! — Он кивнул Сипатому и подручным. — Они прибыли в стольный город на променаж, а нам с вами тут жить. Со здоровьицем, дорогие гости, — выпил, переждал чуток, пока люди на закуску бросятся, и продолжал: — Сейчас закусим, чем бог послал, дела обождут. А пока скажу, уважаемые: не случалось на Руси, чтобы гость уму-разуму хозяина учил.
Люди ели, кивали согласно, смотрели на Корнея с благодарностью, и хотя он понимал прекрасно, что Сипатый поступил правильно, сыграл против, пусть пьют. Корнею от них лишь эти пять-десять минут поддержки и нужно, дальше он сам разберется.
Старик Савелий втянул седую голову в плечи, не ел, не пил, на дверь и взглянуть не смел, прикидывал, как выбраться теперь. Отец Митрий как сидел,
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 194
