Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
так, что без таких мелких актов храбрости в ответ на мелкие акты несправедливости куда большая цепь событий, ведущих к фундаментальным изменениям, так и не будет запущена» (6).
Однако на смену этому индустриальному Экономическому Человеку должен прийти уже, по замыслу Жака Аттали, постиндустриальный «сетевой человек», «новый кочевник» со встроенным кибернетическим механизмом и поглотитель информации, не ведающий ни роду, ни племени, ни религии; одним словом, управляемый и задаваемый сетью дух, полностью противоположный Новому Человеку и Духо-Человеку Сен-Мартена. В этой связи Жак Аттали говорит о крахе традиционных вероисповеданий и некоем «новом завете» «сетевого человека» с Природой (7). Идея не нова: вспомним, что ее родоначальником являлся основатель ордена иллюминатов Адам Вейсгаупт (его организацию не стоит путать с чисто христианским иллюминизмом Мартинеса де Паскуалиса и Сен-Мартена). Глубоко законспирированная структура ордена иллюминатов Вейсгаупта весьма напоминала современную сетевую матрицу. Правда, тогда этот воспитанник иезуитов из Ингольштадта не мог предположить, сколь востребованными окажутся его посылы для сетевой технотронной идеологии Нового Мирового Порядка. О создании единой «натуральной религии» мечтали еще английские вольные каменщики первой половины XVIII в., но до Вейсгаупта их планы оставались довольно смутными и не шли дальше красивых, пусть и небезобидных деклараций о намерениях. Сегодня эту веру продвигает модернистский Ватикан, выступающий за объединение конфессий в одну универсальную сверхцерковь на ноахитских началах. Таким образом, у дальнейшего отпадения от Бога и деградации человека имеются свои иерархические уровни, противостоящие ступеням восстановления и божественного усыновления по Сен-Мартену. Здесь проглядываются признаки усыновления человека зверем и его образом в виде грандиозного брюссельского компьютера, несущего его число, и штампование людских душ в угоду князя мира сего. Однако общество, населенное данными индивидами, будет уже не человеческим, а постчеловеческим, что ярко изобразил Фукуяма (8). Постчеловек, исповедующий новое близкое к религиозному мировоззрение трансгуманизма, как раз и представляется полным антиподом Духо-Человека Сен-Мартена. Трансгуманизм – это отказ от иерархии абсолютной Истины и перенос ее атрибутов на шкалу общечеловеческих ценностей и нового человеческого фрагментарного знания, зачастую вторгающегося в сугубое ведение Творца (генная инженерия, нанотехнологии, крионика и пр.). Отсюда отсутствие идеи теоцентризма в организации социума, упадок национальной государственности, фрагментация и помрачение сознания, утратившего свет божественного гнозиса: везде правят соты, слагающиеся друг с другом наподобие пазлов мелкие осколки. Некогда совершенный собирательный человек Адам Кадмон, символизировавший собой божественный сосуд, согрешив, разбился. Мы живем во время добивания, размельчания осколков, оставшихся от неземного образа Адама Кадмона. Между тем, одним из неорелигиозных и псевдонаучных направлений трансгуманизма является иммортализм, пытающийся достичь фактического бессмертия человека и, следовательно, увековечить пред лицом Господа и естества образ согрешивших Адама и Евы, наконец-то уподобившихся богам по наущению древнего змея. В этом, пожалуй, венец стародавних замыслов Адама Вейсгаупта и либерального франкмасонства. Достижение телесного бессмертия в дольнем Иерусалиме – вот она подлинная «натуральная религия», провозглашавшаяся когда-то под сенью английских лож.
Для Сен-Мартена дольний мир это крайне искаженный в кривом зеркале и перевернутый образ мира горнего. Тут уж никак не работает знаменитое утверждение Гермеса Трисмегиста: «что вверху, то и внизу». Да и взаимодействие между основными внутренними свойствами у Человека Желания совершенно иное, нежели у Человека Увлекаемого, и в этом смысле образ Человека Желания перевернут по отношению к образу дольнего мира и Человека, влекомого Потоком, что прекрасно показал христианский эзотерик и наш соотечественник Валентин Томберг: «Другой характерной особенностью духовного человека является то, что он висит вниз головой. Это означает, во-первых, что «твердая почва» под его ногами находится вверху, тогда как земля внизу есть лишь предмет забот и восприятия его головы. Во-вторых, это означает, что его воля связана с небесами и находится в непосредственном контакте (не посредством мыслей и чувств) с духовным миром. Таким образом, его воля «знает» то, что его голова – его мышление – все еще не знает, и таким же образом через его волю действует не опыт и память прошлого, но будущее – небесное предначертание будущего. А посему он буквально является «человеком будущего», ибо волю его побуждает конечная причина. Он есть «человек желания» в том смысле, какой вкладывают в это понятие Книга пророка Даниила и Луи-Клод де Сен-Мартен, т. е. человек, чья воля устремлена ввысь, выше всего, чем наделена голова, – мышления, воображения, памяти.
Отметим, что обычная взаимосвязь между мышлением, чувством и волей у цивилизованного и образованного человека такова, что мышление пробуждает чувства и направляет волю. Мышление посредством воображения играет роль стимулятора по отношению к чувствам, а с помощью воображения и чувств – роль наставника, воспитывающего волю. При необходимости действия человек думает, воображает, чувствует и – наконец – желает и действует.
У «духовного человека» дело обстоит иначе. У него роль стимулятора и наставника по отношению к чувствам и мышлению играет воля. Вначале он действует, затем желает, а затем чувствует значимость своих действий и в конце концов понимает.
Авраам покинул край, где был рожден, и отправился – через пустыню – на чужбину, которая несколько столетий спустя станет отчизной для «семени Авраамова» – целого народа – и где еще через несколько столетий свершится великий труд спасения человечества. Знал ли он обо всем этом? И да, и нет. Да – в том смысле, что он действовал так, словно знал: его воля была пленена этими событиями будущего, их величием и значимостью. Нет – в том смысле, что ни в его мыслях, ни в воображении не было какого-либо плана или четкой программы того, как, когда и каким путем в точности все это будет осуществляться.
Уверенность, которая с самого начала завладевает волей и из которой исходит ее воздействие на чувства и мысли, и есть то самое, что апостол Павел понимал под словом «вера» (pistis, fides). По его словам:
«Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом… Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие; и пошел, не зная, куда идет» (Евр. 11: 1,8).
Таким образом, Авраам «осуществил ожидаемое» после того, как испытал «уверенность в невидимом», т. е. воля его знала, тогда как разум и воображение «не видели», что значит – не имели присущей им уверенности. И все же он повиновался и пошел, не зная, куда идет, т. е. совершил действие, прежде чем его мышление и воображение постигли все необъятное значение этого поступка. Следовательно, когда он отправился в путь, его голова последовала за ногами; его ноги оказались тогда «вверху», поскольку повиновались велению небес, а голова подчинилась им и оказалась «внизу», ибо не видела ничего, кроме лишений, опасностей и невзгод предпринятой затеи. Тем самым Авраам в
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
