(Giorgio Agamben) больше всего боится нарастания полицейского и государственного насилия, жесткости, неофашизма. Немецкий режиссер Маттиас Лангхофф (Matthias Langhoff), всю жизнь проработавший во Франции, всерьез предлагает после карантина ездить в фургончике с минимумом декораций и давать представления для благодарных пейзан в захолустье…
Все станет проще, веселее и общедоступнее! Времена окажутся подстрижены зелено, ровно и гладко… И я имею в виду не только наше богоспасаемое государство — думаю, так будет повсюду! Я вижу впереди скорее общество, где больше никому не захочется сложного, где все предпочтут согласованно и умеренно развлекаться. И тогда на опасные фокусы и милые сердцу капризы денег уже не найдется…
Я хорошо помню конец Советского Союза. Парадигма здесь будет та же — только в масштабах всего мира… Важно, что этот прежний репутационный флер создавался годами, постепенно воспитывался! А теперь все эти социальные привычки вдруг рассыпаются в одночасье… И нормальные обыватели вдруг понимают, что эти интеллигенты, перверты и очкарики, просто морочили им голову! И сами же интеллигенты во многом подготовили это своей университетской политкорректностью, унылым феминизмом, нарочитой заботой о моральной и психологической безопасности… Только теперь это наложилось на понятное желание выкинуть из общества закваску и сделать этот хлеб полностью пресным. Даешь опресноки в массы! Потому что обыватели всегда, инстинктивно были против расшатывания устоев, за сохранение иерархии и семейных ценностей… Короче — против свободы! Это первичный для них инстинкт. Мы вернемся после эпидемии в другой мир. Вирус — как ему и полагается — просто ускорил процессы…
Эпилог. Памяти Хайнера Мюллера
(Фрагмент из записей Марка Ламмерта / Mark Lammert, сценографа и живописца, работавшего с Хайнером Мюллером)
«Возможно, Бог — это вирус, который нас населяет».
Четверть века назад я работал с Хайнером Мюллером над подготовкой к постановке его последней пьесы «Германия 3». Через несколько дней после его смерти 30 декабря 1995 года я получил от коллег нашу с ним совместную Рабочую тетрадь («Arbeitsbuch»).
В эту тетрадь был включен фрагмент, который, как можно предположить, относится к этой пьесе. Можно также предположить: это и есть последний текст Мюллера для сцены.
Хайнер Мюллер. X. Война вирусов
Пустой театр. Автор и режиссер, оба пьяные.
Автор:
Война вирусов. Как ее описать.
Режиссер:
Это твоя работа. Тебе за это платят.
Автор:
Подходите, незнакомцы с лицами в масках
Бойцы невидимого фронта
Или еще
Великие войны человечества капля за каплей
На раскаленном камне Ужасы роста
Преступление любви, которое заставляет нас жить парами
И планета создает пустыню, заселяя ее.
Режиссер:
И как я должен показать это на моей сцене.
Автор:
Понятия не имею. Что ваша сцена значит для меня.
Режиссер:
Это бог и мир.
Автор:
Может быть, бог это вирус
Который в нас живет.
Режиссер:
Чего же ты хочешь. Чтобы я тебе
Поставил на сцене две тысячи стариков
С белой бородой, номер один два три
И так до двух тысяч. Сходи в кино.
Вирусы исчисляются в миллиардах и
Наш театр — это хоспис.
Автор:
Двадцать лет назад в Бруклине у человека на улице
Я спросил как пройти на такую-то улицу и он сказал мне: это твоя проблема.
Режиссер:
Этот человек прав, я могу его только одобрить.
Автор:
Я написал стихотворение.
Режиссер:
Читай его.
Со стоном закрывает себе уши.
Автор:
Смертельно для человечества его быстрое размножение
Каждое рождение это на одну смерть меньше Убийство в подарок
(Землетрясение надежда мира)
Каждый тайфун надежда Благословенны вулканы
Ирод а не Иисус знал пути мира
Резня это инвестиции в будущее
Бог не мужчина и не женщина, это вирус
Ты меня не слушаешь.
Режиссер:
Верно. И зачем бы мне это делать. Мы в театре.
Анатолий Васильев: Мишель Кокосовски (Michelle Kokossowski) долгие годы была дружна с Хайнером Мюллером, сотрудничала с ним в Академии экспериментального театра. В разгар вирусной эпидемии она получила от Жана Журдея (Jean Jourdheuil), филолога и переводчика Хайнера Мюллера, последнее короткое произведение писателя, сохранившееся в его Рабочих тетрадях, — это была сцена для Автора и Режиссера с названием «Война Вирусов» в переводе на французский. Я попросил Наталью Исаеву сделать перевод с немецкого оригинала. Вещь Хайнера Мюллера мне понравилась своей неожиданностью. Я сделал обработку «Войны Вирусов» (в этом русском переводе) и предлагаю с ней познакомиться.
Хайнер Мюллер / Александр Пушкин. Сцена из войны вирусов
(Пустой театр. Берег моря. Фауст и Мефистофель)
Мефистофель:
Война вирусов. Как это можно описать?
Фауст:
Это твоя работа. За это тебе платят.
Мефистофель:
Придите неизвестные со скрытыми лицами
Вы борцы невидимого фронта
Или так
Великие войны человечества
Капли капли
На горячем камне
Ужасы роста
Преступление любви, которое приводит нас к спариванию
И делает из планеты пустыню через ее заселение.
Фауст:
И как мне поставить это на пустой сцене?
Мефистофель:
Откуда мне знать. Что значит ваша сцена для меня?
Фауст:
Это бог и мир.
Мефистофель:
Бог возможно это вирус Который в нас живет.
Фауст:
Что ты хочешь. Должен ли я выставить на сцене две тысячи стариков. С белыми бородами, номер один два три. И так далее до двух тысяч. Иди в кино. Вирусы исчисляются миллиардами и триллионами. Вирус — бесконечность. Наш театр это дом призрения для больных.
Мефистофель:
Двадцать лет назад в Бруклине у человека на улице. Я спросил как пройти на такую-то улицу и он сказал мне это твоя проблема.
Фауст:
Этот человек прав, я могу его только поддержать.
(Пауза.)
Что там белеет? Говори!
Мефистофель:
Корабль испанский трехмачтовый
Пристать в Голландию готовый
Пристать в Германию готовый
Пристать в Америку готовый
Во Францию пристать готовый
На нем мерзавцев сотни три
Два вертолета, баррель злата,
Да груз богатый компромата,
Да вируса болезнь, она
Китаем вам подарена.
Фауст:
Все утопить.
Мефистофель:
Сейчас.
(Сцена наполняется океанской волной.)
Мефистофель:
Я сотворил стих.
Фауст:
Читай.
(Закрывает глаза и уши.)
Мефистофель:
Смертельно для человечества его быстрое размножение
Каждое рождение это смерть
Слишком мало убийств в подарок.
Каждый тайфун надежда
Землетрясение это надежда
Надежда мира
Хвала вулканам.
Не Иисус а Ирод знал пути мира.
Резня это инвестиции в будущее.
Петля это инвестиции
